Тот задумался, а потом, переглянувшись с графиней, он произнес:

—    Я думаю, наша любимая картина, ваше величество — Караваджо.

—    И Вермеер хорош, — сказала графиня Монферран, глядя на небольшую женскую
головку кисти Верме-ера Дельфтского.

Король оглянулся. Ему нравилась картина Караваджо.

—    Никогда ранее короля Пьемонта Витторио не волновали ни картины, ни
скульптуры, — глядя то в глаза графу Монферрану, то в глаза графине, продолжая
надменно улыбаться, произнесла Констанция.

Король согласно улыбнулся в ответ.

—    Я думаю, ваше величество, — Констанция взглянула на короля Витторио, —
Караваджо будет вам по вкусу.

Граф и графиня Монферран испуганно переглянулись. Но то, что сказала Констанция,
было не простым намеком, это выглядело почти как приказ.

—    Я думаю, ваше величество, — дрожащим голосом промолвила графиня
Монферран, — мы с мужем будем счастливы преподнести вам в дар картину
Караваджо, — она чуть не задохнулась, когда закончила фразу.

Король в ответ едва лишь кивнул головой, он уже привык к подобным выходкам
Констанции и понимал, что спорить с ней бессмысленно, если уж она что-то решила,
обязательно доведет до конца.

Караваджо и Вермеер Дельфский были тут же упакованы и вынесены во двор. Король,
Констанция и королева вместе с придворными покинули дворец графов Монферран.

—    Сука! Сука! Сволочь! — выкрикивала графиня Монферран, нервно расхаживая по
залу и глядя в окно, как грузят картины на повозки. — Благодари Бога, — сказала графиня
Монферран своему мужу, — что эта сука смогла взять только это. Если бы король дал ей
волю...

—    Да у нее власти больше, чем у любого нашего министра, даже больше, чем у самого
короля — сказал граф де Монферран, не зная, как остановить страшную дрожь в руках. —
Если бы эта мерзавка могла, она бы забрала все, все, что мы с тобой собрали, все, что
собрали наши предки.

—    Да, дорогой, да, она ужасный человек, и зачем только король связался с ней.

—    Да мы сами во всем виноваты, — произнес граф Монферран, — ведь все до единого
толкали ее на этот шаг, даже муж, граф де Бодуэн и тот, надеясь получить побольше
выгоды и побыстрее сделать карьеру, не противился королю и не удерживал свою
жену. — А ты знаешь, дорогой, — сказала графиня Монферран, — что эта сука забрала у
графини Тревер всю бронзу Челлини, а так же два прекрасных полотна Тинторетто, а у
барона Леграна два полотна Тициана.

—    Да что ты говоришь, дорогая! — воскликнул граф Монферран, прикрывая ладонями
лицо. — Это невозможно, этого не может быть!

—    Но я сама вчера разговаривала с графиней, и она мне сообщила.

—    Знаешь, кто она? — вдруг сказал граф де Монферран.

—    Догадываюсь. — Нет, ты даже не догадываешься. Эта Констанция — обыкновенная,
самая заурядная, вульгарная воровка, пользующаяся властью над безвольным королем
Витторио. Но король за этопоплатится! — Тише, тише! — попыталась успокоить мужа
графиня Монферран.

Внизу, во дворе, загрохотали колеса повозки, увозившие полотна Караваджо, Вермеера
Дельфтского и одну из скульптур Лоренцо Бернини.

ГЛАВА 9

Надежды на то, что королю Пьемонта Витторио скоро наскучит связь с графиней де
Бодуэн, не оправдались. Король все больше и больше попадал под влияние Констанции,
он готов был делать длянее все, что только она пожелает. Король забросил все дела,