Бритон обладал также и публицистическим даром — многие из его листовок, обличавшие
богатых и взывавшие к гражданской совести бедных.

Когда-то Ретиф де ля Бритон женился на дочери трактирщицы из маленького городка
на западе Франции и прожил с ней больше двадцати лет. За это время она успела родить
ему троих детей, двое из которых по несчастью умерли еще в младенчестве. Теперь
пятидесятипятилетний писатель (а с недавних пор и издатель) жил вместе со своей
единственной взрослой дочерью в доме, который одновременно служил ему складом для
книг и листовок.

Революция дала возможность Ретифу де ля Бритону открыто напечатать многое из того,
что раньше парижане знали из уст друг друга. Не секрет, что большей частью это были
скабрезные истории, которые презирала знать и которыми восхищался народ. Во
множестве фельетонов, которые писал Ретиф де ля Бритон, высмеивались приближенные
и фавориты короля Людовика XVI, королева Мария-Антуанетта и ее фрейлины. Это была
очень удобная мишень для сатиры в особенности потому, что сама королева Мария-
Антуанетта представляла собой весьма удобную мишень. Она была австриячкой, то есть
принадлежала к тому народу, который всегда был презираем во Франции и осмеивать
который считалось делом чести каждого, пусть даже самого захудалого, француза.

Не менее просто было издеваться и над королем Людовиком. Герцог Берийский,
который впоследствии стал королем Людовиком XVI, с детских лет страдал гипертонией
и несварением желудка, по причине редкой прожорливости и вызванной этим тучности. В
связи с этим он часто болел и однажды был даже на грани смерти. В последние годы его
правления мало кто во Франции вспоминал, что по натуре король добр и незлопамятен.
Внешность короля была на удивление банальной и заурядной — не слишком высокий лоб,
глаза, окаймленные низко    опущенными веками, не обладали ни особой

проницательностью, ни остротой, которые в воображении любого француза были связаны
с королевским взглядом. Неопределенный цвет глаз говорил, скорее, об отсутствии воли и
решительности. Столь же невыразительные низко опущенные брови с трудом
повиновались движениям лобных мускулов. Из-за этого у его величества Людовика XVI
не было во внешности ничего устрашающего. Нос у него был широкий и утолщенный на
конце, больше делавший его похожим на обыкновенного кота. Губы, пухлые и розовые,
лишь подчеркивали это сходство. Рыжеватые, как у всех капетов, волосы обрамляли
голову с большими ушами, что придавало его лицу какое-то особенно добродушное
выражение. Об этом же говорили изгибы полных губ. Нет, Людовика XVI ни в коем
случае нельзя было назвать обладателем беспородной внешности. Наблюдатель с
непредвзятым взглядом вполне мог бы найти его привлекательным для женщин, хотя этой
привлекательности было далеко до мужественной красоты его далеких предков из рода
Капетингов. На его лице не было жестоких морщин, говоривших о напряженной работе
ума и совести. Впрочем, до некоторых пор это никого не занимало. Людовик Капет
вступил на престол семнадцать лет назад. К тому времени он уже несколько лет был
женат на Марии-Антуанетте, дочери австрийской императрицы Марии-Терезии. Австрия
тогда выступала союзницей Франции, и брак этот был заключен в целях укрепления
связей между австрийским императорским домом и правящей королевской династией
Франции.

Графиня Констанция де Бодуэн искренне жалела о том, что не присутствовала на
народном празднике с фейерверком по случаю бракосочетания австрийской эрцгерцогини
Марии-Антуанетты и дофина герцога Бе-рийского. Праздник этот проходил на Гревской
площади в Париже. Правда, Констанции не стало особо сожалеть об этом, поскольку
праздник закончился трагически: в давке погибло несколько сот человек. Еще тогда все
парижские гадалки усмотрели в этом дурное предзнаменование. Во всяком случае, через
двадцать три года после этого бракосочетания никто не удивлялся тому, что именно на
той же самой Гревской площади Людовик XVI и Мария-Антуанетта будут обезглавлены.