—    Да, жаль, что вы не слышали о моем хозяине, — продолжал тараторить гасконец. —
Вы знаете, он сейчас очень богат. Он один из самых богатых людей в Париже, а может
быть, и во всей Франции. Констанция едва сдержалась от того, чтобы не улыбнуться. Она
хорошо знала истинную цену подобным богатствам. Наверняка этот Бодар Сен-Жам
запустил руку в государственную казну, и при том, не по локоть, как это обычно делали
государственные чиновники, а скорее всего, по самое плечо. А может быть, даже не одну
руку, а обе. Она, Констанция де Бодуэн, никогда не испытывала особого почтения к
людям, которые, прикрываясь какой-нибудь малозаметной должностью, вроде казначея
морского ведомства, тянули деньги из казны. Впрочем, она даже не могла назвать свое
отношение к подобным личностям презрением, поскольку они были глубоко безразличны
ей. После короля Пьемонтского Витторио, пожалуй, лишь красавец маркиз де ла Файетт в
какой-то степени привлек ее внимание. И то это было чистое любопытство. Нет,
разумеется, нельзя сказать, что Констанция до конца жизни решила не обращать внимания
на мужчин. Но после той страсти, которой ее одарил Витторио, она еще долго не сможет
прийти в себя. Лишь к королю Людовику XVI Констанция испытывала сейчас нечто,
напоминавшее чувство. Но чувством этим была благодарность. Он смог понять и
поддержать ее в трудную минуту. Он сделал так, чтобы ее оставили при дворе в числе
фрейлин королевы Марии-Антуанетты. Скорее всего, этот вопрос, действительно, решен,
потому что ее величество уже прислало ей приглашение на аудиенцию.

На мгновение, отвлекшись, Констанция снова принялась слушать Шаваньяна,
остановить которого, казалось, было невозможно. — Вы знаете, у моего господина
великолепный дом. Просто великолепный. Вы знаете, кто там жил раньше? О, вы не
знаете, кто там жил раньше? Ну, тогда я вам расскажу и об этом.

Констанция почему-то развеселилась. Ей уже давно не приходилось встречать таких
забавных людей, и она даже решила, что выслушает его. В общем, конечно, следовало бы
еще раз подняться наверх, к Мишелю, но, говоря по правде, Констанция так уставала от
общения с сыном за целый день, что сейчас ей просто хотелось хотя бы на минуту
отвлечься.

Когда Шаваньян открыл рот, чтобы продолжить свой рассказ о прежнем хозяине
особняка, Констанция успела опередить его.

—    Отдайте вашу шляпу моему привратнику и идите за мной, месье.

—    Шаваньян, — с готовностью воскликнул тот. — Говорят, что кто-то из моих предков
был дворянином и даже служил в армии его величества. Но никто этому не верит. Да я и
сам уже в это не верю. Сопровождаемая словесной трескотней Шаваньяна, Констанция
прошла в комнату для гостей и жестом пригласила слугу сесть. Затем она повернулась к
привратнику.

—    Жан-Кристоф, принесите нам что-нибудь.

Привратник тут же бросился исполнять приказание хозяйки, а Шаваньян вновь
затараторил:

—    В этом особняке раньше жил откупщик месье Данже. Представляете, как это
смешно — откупщик с фамилией «опасность». Он умер совсем недавно, каких-нибудь
полгода назад. Один из его друзей на похоронах сказал, что теперь людям нечего бояться
проходить по Вандомской площади. После того, как господин Данже умер, мой хозяин и
заселился в этот дом. Но вы не думайте, ваша милость, что это единственный дом
господина Сен-Жама. О, мой хозяин очень богат, очень. Вы, может быть, слышали, что он
строит в Нейи прекрасный дворец. Госпожа Кристина Сен-Жам, его супруга, возжелала,
чтобы мой господин назвал этот дворец «капризом».

Констанция с иронией заметила:

—    Ваша хозяйка, месье Шаваньян.

—    Шаваньян, — услужливо поправил тот.

—    Ваша хозяйка, месье Шаваньян, весьма оригинальная особа. Такое название даже
мне не пришло бы в голову.