Госпожа де Сен-Жам подвела Констанцию к следующему гостю. Это был пожилой
тучный господин с таким безмятежным выражением лица, словно он ежедневно
разговаривал с ангелами. Его пухлые розовые щеки лоснились от удовольствия, а весь
внешний вид говорил о глубоком наслаждении, получаемым им от жизни. Только потом
Констанция поняла, что господин де Лаваль был самым заурядным картежником и
чревоугодником. Весь вечер он шумно наслаждался едой и напитками, а в карточной игре
ему не было равных.

Констанция еще не успела подумать, кто же такой господин де Лаваль, как он
немедленно произнес:

—    Я помощник генерального контролера господина де Калонна.

«Чиновник в финансовом ведомстве, — подумала Констанция. — Ясно. Возможно,
когда — нибудь пригодится. Хотя, скорее всего — нет. У меня вполне достаточно
собственных финансов для того, чтобы не иметь никаких дел с господином де Калонном».

—    Очень приятно познакомиться с вами, господин де Лаваль, — с обворожительной
улыбкой ответила она, когда толстяк приложился к ее руке своими пухлыми губами.

В отличие от поцелуя графа де ла Мотта, который был холодным и мокрым, от
господина де Лаваля у Констанции не осталось вообще никакого впечатления. Наверное,
так оно и должно было быть — слишком уж незначительным и мелким, несмотря на свою
крупную фигуру, был этот помощник генерального контролера. Правда, Констанция
допускала, что этот господин кое-что значит для самой хозяйки салона, госпожи де Сен-
Жам. Вполне возможно, что с его помощью казначей морского ведомства Бодар Сен-Жам
обделывал какие-то свои делишки. Господин де Лаваль оказывал финансовые услуги не
только Бодару Сен-Жаму, но и знаменитым откупщикам: Бурвалю, Буре и многим другим.
В конце концов, все они разорились, равно как и принц Гимен, слава о фантастических
богатствах которого волновала Париж уже на протяжении нескольких последних лет.
Наверняка принц Гимен также был частым гостем госпожи де Сен-Жам, однако сейчас он
уехал из Парижа на Мартинику, где губернатором был его давний друг, родственник
маркиза де ла Файетта — маркиз де Буийе.

Констанция ничего не потеряла, не познакомившись с этим прожигателем жизни и
выпивохой, хотя принц Гимен кружил головы не одному десятку знатных парижских дам.

Оставалось лишь двое гостей, с которыми не познакомилась Констанция. Но тот, кем
является один из них, не трудно было догадаться. После того, как госпожа де Сен-Жам
представила его, в отличие от всех остальных мужчин, он сам протянул Констанции руку
для поцелуя. И графиня де Бодуэн сделала это, преклонив колени.

— Кардинал де Роан. Великий капеллан Франции, — сказала госпожа де Сен-Жам. —
Один из моих самых близких друзей.

Высокий сухопарый мужчина в красной кардинальской мантии и маленькой шапочке,
прикрывавшей сильно поредевшие волосы, с явным снисхождением в голосе произнес:

—    Да пребудет с вами господь, дитя мое. Давно ли вы прибыли в Париж?

Констанция вдруг вспомнила, что видела кардинала на балу в Версале. Тогда он стоял

в окружении нескольких придворных, одним из которых, несомненно, был граф де ла
Мотт. Правда, саму графиню де ла Мотт Констанция не припоминала. Наверное, она была
где-то среди фрейлин ее величества Марии-Антуанетты, которые тогда показались
Констанции выглядевшими на одно лицо.

—    Несколько недель, ваше высокопреосвященство.

—    И где вы расположились?

—    Здесь, неподалеку, — ответила Констанция. — Я снимаю дом по соседству с домом
нашей гостеприимной хозяйки госпожи де Сен-Жам.

На лице кардинала проскользнуло выражение явного неудовольствия. Он вдруг
замолчал и сделал шаг назад. Только потом, намного позднее, Констанции станет ясно,
чем была вызвана такая реакция кардинала де Роана.