—    Спешу вас обрадовать, мой дорогой Бассенж, что королева все-таки намерена
приобрести ваше ожерелье. Однако она опасается сделать это открыто и потому поручила
сделать эту покупку одному высокопоставленному лицу.

Бассенж с изумлением посмотрел на графиню де ла Мотт.

—    Вы имеете в виду графиню де Бодуэн? Но ведь она уже была здесь.

Госпожа де ла Мотт поморщилась.

—    Графиня де Бодуэн — это и есть открытый способ покупки ожерелья. Нет, это будет
совсем иной человек.

—    Кто же он? — сгорая от нетерпения, спросил маленький ювелир.

—    Боюсь, мой милый Бассенж, что пока я не могу дать вам ответ на этот вопрос. Но вы
непременно узнаете о предстоящей покупке. И узнаете об этом от меня. Королева
доверила это мне. С этого времени я прошу вас не упоминать ни единым словом о
бриллиантовом ожерелье, и особенно в присутствии графини де Бодуэн.

Бассенж принялся обрадованно трясти головой.

— Все будет исполнено так, как вы пожелаете, ваша светлость. Никто ни о чем не
узнает.

В дверь маленького дома на Рю-де-Канн постучали. Ждать пришлось долго, и дама в
сером дорожном плаще с капюшоном уже собиралась уходить. Когда на пороге
показалась сморщенная, как пересохшая груша, старуха со связкой ключей в руке.

—    Что вам угодно? — пробурчала она.

—    Я хотела бы увидеть баронессу д'Олива, — ответила дама, скрывавшая свое лицо под
капюшоном. Старуха еще больше сморщилась.

—    Здесь нет никакой баронессы. Вы что, не видите, на какой улице находитесь? Здесь
живут простолюдины, а не баронессы.

Она уже собралась закрыть дверь и расстаться с незваной гостьей, когда та неожиданно
воскликнула:

—    Простите, я, наверное, и вправду ошиблась. Мне нужна Мари-Николь Легтоэ.

Старуха выглянула из-за двери и бросила взгляд на улицу. Вокруг не было ни единой

души. Лишь откуда-то издалека доносились пьяные крики и шум. Неподалеку от дома
стояла карета, кучер которой проверял колеса.

—    Вы приехали на этой карете? — с подозрением спросила старуха. Дама оглянулась.

^{—    Да}.

—    Я не советовала бы вам оставлять ее здесь надолго.

Дама пожала плечами.

—    Но за ней присматривает кучер.

— Это еще ничего не значит, — проворчала старуха. — Ну да ладно. Значит, вам
нужна Мари-Николь?

^{—    Да}.

—    Вам повезло, она сейчас у себя.

Дама торопливо достала из маленькой сумочки, которую она держала в руке, золотой
луидор и положила его в костлявую руку старухи.

—    Благодарю вас.

—    Вы не могли бы проводить меня к ней?

—    Идемте.

Старуха закрыла дверь за посетительницей и, кряхтя, стала подниматься по скрипучей
деревянной лестнице на второй этаж.

—    Вообще-то, к ней очень редко заходят женщины, все больше мужчины. И каждый
день разные. Бывает, что некоторые присылают за ней карету. Но, слава, богу, Мари-
Николь не такая, как многие из тех, что жили здесь до нее. Дома она этим не занимается.
А вы бы слышали, что здесь было раньше. Сейчас-то я слышу не так хорошо, как прежде.
А тогда. Они все время ругались, дрались, устраивали поножовщину. Нет, слава богу,