ливров оказались замороженными в сейфе моих хозяев. Несколько дней они пребывали в
мрачном расположении духа, но затем все переменилось.

Констанция заинтересованно взглянула на старика.

—    Вот как? Почему же? У них нашелся покупатель? Старик усмехнулся.

—    Да. И похоже, что это тот же самый покупатель, которому они уже однажды
предлагали ожерелье. Констанция не скрывала своего изумления.

Вы говорите о ее величестве? Но ведь она уже однажды отказалась от покупки. И,
насколько мне известно, решения своего не меняла. Я не сомневаюсь в том, что
генеральный контролер финансов господин де Калонн поставил бы свою подпись под
этим счетом. Но сама королева не хочет так опустошать казну. Усмешка на лице старика
сменилась грустью.

—    Сударыня, вы, наверное, не верите мне. Однако, послушайте старика, я говорю вам
правду. Все изменилось после того, как один из хозяев нашей мастерской встретился с
некой дамой из ближайшего окружения ее величества.

Констанция нахмурилась.

—    Вы знаете ее имя?

Старик отрицательно покачал головой.

—    Нет. К сожалению, многих знатных дам, в том числе и тех, которые бывают в
Версале, я знаю только в лицо. Они заходят к нам за покупками. Иногда мне удается
услышать их имя, иногда — нет. К сожалению, я знаю только то, о чем говорили Бемер и
Бассенж. А они не упоминали ее имени.

—    И что же говорили ваши хозяева?

—    Эта дама из ближайшего окружения ее величества сказала, что королева вовсе не
отказалась от намерения приобрести ожерелье. Она лишь опасается сделать это открыто, а
потому поручила покупку одному высокопоставленному лицу. Это все, что я слышал.

Констанция немного помолчала.

— Значит, вы не знаете ни имени той дамы, которая сообщила об этом Бассенжу, ни
имени высокопоставленного лица, которому поручено сделать покупку, ни времени, ни
условий приобретения ожерелья.

—    Ничего этого мне не известно, — вздохнув, ответил старик.

—    Почему же вы решили сообщить об этом именно мне?

Старик тяжело вздохнул.

—    Во-первых, я надеялся, что вам об этом известно.

—    А почему вы думали, что мне об этом известно?

— Потому что я знал герцогиню де Сен-Пре и знал о том, что теперь вы
распоряжаетесь делами, связанными с драгоценностями для королевы. Если эту покупку
будет делать кто-то иной, значит, во дворце затевается очередная интрига. Я боюсь, что
это закончится грандиозным скандалом, как уже не раз бывало на моем веку.

Констанция пожала плечами.

—    Но какое отношение скандал в Версале может иметь лично к вам? Ведь вы ни в коем
случае не пострадаете.

Старик печально улыбался.

—    Боюсь, сударыня, что вы будете огорчены тем, что я вам сообщу. В первую очередь
пострадают интересы моих хозяев Бемера и Бассенжа. Если покупка окажется
мошенничеством, то мастерская разорится, и все, кто в ней работают, будут выброшены
на улицу. За долгие годы своей работы я так и не смог накопить достаточно денег для того,
чтобы наслаждаться старостью. Если я лишусь этой работы, у меня не будет средств к
существованию. Вот что я имел в виду, когда говорил, что обстоятельства вынуждают
меня доносить на хозяев.

Констанция успокаивающе положила руку на сухую морщинистую ладонь старика.

—    Это нельзя назвать доносом, — сказала она. — Если бы вы обратились в тайную
полицию — совсем другое дело.