Да, этого я не мог скрыть от себя. Но любовь моя не находила ответа. И лишь после того,
как благодаря счастливой возможности, предоставленной мне вашей преданной статс-
дамой графиней де ла Мотт, я снова стал возвращаться к жизни. Теперь я дожидаюсь
каждой возможности увидеть вас с огромным нетерпением. Я радуюсь всякий раз, когда
вы, пусть даже мельком, смотрите в мою сторону. То беспокойство, которое раньше
приносило мне лишь огорчение и смертельную тоску, сменилось беспокойством
ожидания. Я испытываю сладостное волнение при стуке ваших каблучков по паркету
Версальского дворца. Я радуюсь, когда мне предоставляется малейшая возможность
увидеть вас.

«Королева» молчала, а кардинал распалялся все больше. Он не замечал, что стоит на
коленях прямо на сырой земле, и его мантия уже кое-где промокла. Сейчас все на свете
для него перестало существовать, потому что рядом с ним была лишь та единственна
женщина, которая была пределом его мечтаний.

—    Я был в отчаянии, ваше величество, но не смел жаловаться. Я винил судьбу, которая
не позволила нам быть вместе, которая не позволила соединиться нашим сердцам. Но
теперь она позволила нам сблизиться. Хотя мы по-прежнему не можем быть вместе всегда.

Кардинал умолк, чтобы перевести дыхание, и в этот момент «королева» тихо
прошептала:

—    Судьба переменчива.

Эти слова зажгли в душе кардинала еще больший огонь. Он с горячностью воскликнул:

—    Вы восхитительная, очаровательная женщина и второй такой нет на свете. Я был бы
безмерно счастлив знать, что история вашего сердца — это слово в слово история моего
собственного. О, если бы было так. Если бы не счастливая случайность, ниспосланная мне
господом, я бы до сих пор молчал, страдал и не знал, когда бы у меня хватило духу
признаться вам во всем. Но теперь я избавился от того хрупкого и обманчивого чувства,
которое прежде владело мной. Я испытываю к вам глубокую любовь и нежность. Они так
глубоки, насколько вы только можете представить. И я счастлив от того, что любовь моя
не остыла в то время, как чувства в вас только пробудились. Вы всегда были
очаровательны и прелестны. Но такой прекрасной, как сейчас, я вас не припоминаю. Эти
слова выглядели тем более смешными, что кардинал даже не поднимал глаз к «королеве»,
постоянно обращаясь к ее ладони. А потому Мари-Николь было все труднее и труднее
совладать с собой. Для нее все это было обыкновенным спектаклем, но играла на эток
сцене лишь она.

—    Да, наверное, это любовь, — тихо прошептала «Мария-Антуанетта».

Кардинал позабыл обо всем на свете и вскричал:

— Да, это любовь! Это ее чистый, золотой, блаженный луч! Любовь, которая, как мне
всегда в мечтах моих представлялась, вырывается из сердца ангела и тем преображает
другое сердце. Да, это именно такая любовь. Простите меня, ваше величество, за то, что я
прежде не осмеливался высказать вам всего, что мучало меня. Вы имеете полное право
презирать меня. Но это было в прошлом. Теперь я готов на все, лишь бы показать вам
свою преданность и свое постоянство. Я стану поверенным вашего величества и буду
готов всегда и во всем следовать каждому вашему слову. Вы единственная женщина,
созданная для моего счастья, и я останусь при вас до конца своей жизни.

—    А что, если я почувствую склонность, каприз, даже страсть к кому-нибудь, кто не
стоит вас? — шепнула «королева».

Кардинал побледнел, но быстро пришел в себя.

— Разумеется, я буду в отчаянии, — дрогнувшим голосом произнес он. — Но не
посмею жаловаться. Я готов на все, лишь бы ваше сердце помнило обо мне. Нет, я не
смею требовать от вас каких-либо клятв и обещаний, ведь первая взаимная клятва двух
человеческих существ была дана у подножья скалы, рассыпавшейся в пыль. Затем они
призвали в свидетели своего постоянства небо, которое ни минуты не бывает одинаковым.
Все и в них, и вокруг них было приходяще, а они верили, что их сердца не подвержены