переменам. За долгие годы своей жизни я
научился не судить людей слишком строго. Я
знаю, что в прошлом вы не любили меня, ибо я был не достоин этого. Вы даже
ничего не
знали о моих чувствах, ибо я боялся проявить их. Но теперь вам все известно. И
вы вправе
поступать так, как посчитаете нужным.
К этому моменту тьма сгустилась над парком
Монбель, и, не боясь быть разоблаченной,
Мари-Николь убрала шаль от лица. Кардинал, который только сейчас осмелился
поднять
глаза на предмет своего обожания, увидел, что в руке «королевы» что-то белеет.
Это была
роза на тонком, длинном, усыпанном острыми иглами стебле. С последними словами
де
Роана «королева» бросила стоявшему на коленях кардиналу цветок.
— Вы можете надеяться, что
прошлое будет забыто, — тихо сказала она.
Кардинал ошалел еще больше и, схватив розу в
одну руку. Другой обхватил даму за
ноги и привлек к себе.
— Ну, что вы, что вы, ваше
высокопреосвященство, — едва сдерживая смех,
произнесла «королева».
— Будьте же благоразумны.
Это наше первое свидание, и мы должны придерживаться
приличий.
Прижимаясь к коленям «Марии-Антуанетты»,
кардинал жарко шептал:
— Я так давно жаждал этой
встречи, я так давно мечтал обнять вас и впиться губами в
это прекрасное тело. Пусть рассудок говорит, что я не могу этого делать, мне
наплевать на
рассудок. Что такое мнимое благочестие в сравнении с возможностью обнять
любимую
женщину?
— Вы не боитесь грешить? —
спросила «королева».
— Я священник и могу сам
отпустить себе собственные грехи, — ничтоже не
сумявшися, ответил кардинал.
— Вы не боитесь обнять
замужнюю женщину и сознавать при этом, что можете
внезапно умереть в ее объятиях и обречь себя на вечные муки?
— Меня ничто не пугает. Я
готов грешить до тех пор, пока Бог дозволяет мне делать
это. У меня еще будет возможность покаяться.
— Что же вы скажете обо
мне?
Кардинал еще сильнее прижался к ногам дамы.
— Ваше величество, не
бойтесь небесных мук, ибо всегда найдется священник,
который отпустит вам ваши грехи.
— В таком случае, я предпочла бы, чтобы этим
священником были вы, ваше
высокопреосвященство.
Кардинал порывался еще что-то сказать, но в
этот момент за спиной «королевы»
раздались торопливые шаги, и из темноты выросла фигура графини де ла Мотт.
Статс-
дама выглядела испуганной.
— Ваше величество, — тяжело
дыша, проговорила она, — нам нужно немедленно
покинуть это место. Я только что заметила на главной аллее парка графиню де
Бодуэн.
Она направляется сюда. Ваше высокопреосвященство, вы тоже должны покинуть парк
и
как можно быстрее. Никто не должен знать о том, что здесь только что произошло.
Кардинал, прижимая к груди цветок, поднялся с
колен.
— Когда я снова смогу
увидеть вас, сударыня? — обратился он к королеве.
Вместо нее де Роану ответила графиня де ла
Мотт:
— Я сообщу вам, ваше
высокопреосвященство. С этими словами она зашагала по аллее
вместе с закутавшейся в шаль «Марией-Антуанеттой». Кардинал лишь успел бросить
напоследок:
— Графиня, я жду вас завтра
у себя во дворце.
— Уходите.
Прижимая к груди розу, словно величайшую
драгоценность, кардинал торопливо
направился к одной из боковых дорожек парка. Он спотыкался на ходу, сердце его
учащенно билось, а в душе пели ангелы. «Она услышала меня. Услышала. Неужели
