Jj aAci 7, QЬранциск I & плену

обеспечить безопасную поездку в Испанию гонцу,
который встретится с императором, чтобы узнать,
какова будет моя дальнейшая судьба. Во всем про
чем я полностью полагаюсь и уповаю на Вас и Вашу
добрую ко мне волю.

Покорнейший и смиренный сын Ваш Франциск*.

Письмо это вызвало всеобщее волнение, но в од
ном случае оно имело вполне определенные послед
ствия: Луиза Савойская становилась регентшей, а
госпожа де Шатобриан, лишившись поддержки ко
роля и не рискуя более оставаться при дворе, объ
явила, что намерена вернуться к мужу в Бретань,
«где Жан де Лаваль, единственный в своем роде
супруг, принял ее с распростертыми объятиями*¹.

Что же касается короля, то любопытно видеть,
сколь решительно и быстро в XVI веке развращен
ные души обращались к Богу, едва лишь касалась
их хотя бы тень подлинного страдания. Положение
его и в самом деле было тяжелым, и нет никакой
необходимости перечислять те радости жизни, коих
он лишился. Любопытно другое: этот король-распут
ник, король-сластолюбец, в дни своего торжества
вполне достойный Панурга из знаменитого романа
Рабле, в несчастье стал невероятно набожен.

Вот что писала ему сестра Маргарита Наваррская:
«Монсеньор, если и впрямь есть у Вас горячее же
лание, чтобы матушка Ваша пребывала в здравии,
молю, обратите внимание на себя, так как она слы
шала, что Вы намерены предпринять этот пост, не
вкушая ни мяса, ни яиц. Тем с большим основани
ем во всем покорная Вам сестра смеет молить Вас о
том, чтобы Вы приняли к сведению и подумали, как
вредна вам рыба...» Верьте мне, Ваша матушка пок
лялась сделать так, как поступите Вы, а мне оста
нется лишь наблюдать, как вы оба угаснете*.

¹ Бретон Ги. История Франция в рассказах о любви. М.:

«Мысль». 1993. С. 139.