^сЦ-Р^и-^А-^оже‘^шя

разряду людей, которые испытывают потребность го
ворить о себе и в упоении от собственной особы расска
зывают без разбора и хорошее и плохое; они просто
неспособны что-либо скрыть, ибо любое событие с их
участием кажется им достойным памяти потомков.

Приведем тем не менее в похвалу Брантому два ха
рактерных штриха. Как известно, он выпустил книгу

о дуэлях — он питал явную слабость к этому предме
ту, Но он ни разу не упомянул в ней о том поединке,
в котором он участвовал: в то далекое время это мог
ло показаться чудачеством. По-видимому, он отличал
ся учтивостью и мягкостью —качествами, весьма ред
кими при тогдашнем французском дворе.

Он писал пространно и сочувственно о любви и
любовных похождениях, но никогда не намекал на
собственные победы; надо быть признательным ему
за эту скромность. Кроме того, говоря о современни
цах и их приключениях, он проявлял неизменную
сдержанность, правда, не в выборе слов, но в изло
жении фактов, дабы никто не узнал действующих лиц
многочисленных скандальных историй, которые он
рассказывает. По всей вероятности, он писал лишь
для немногих, хорошо осведомленных лиц, и хотел
освежить эти приключения в их памяти, но отнюдь
не намеревался содействовать распространению скан
дальных слухов.

Величайший упрек, который грядущие поколения
могут сделать Брантому, относится не.к факту изме
ны, а к его намерению изменить отечеству. Не следу
ет все же судить его с той строгостью, которой заслу
живал бы француз, продавшийся врагу ныне. В том
веке дворяне претендовали еще на полную независи
мость и считали себя вправе менять сюзерена, если
были недовольны властелином, доставшимся им толь
ко потому, что они здесь родились. В XIV веке в Кас
тилии для ricos отез была установлена даже специ
альная процедура, позволявшая им «перерождаться»,
то есть менять короля и родину. Хотя во Франции

373