21. И обонял Господь приятное блогоухание, и сказал Господь (Бог) в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за чело века, потомучто номышление сердца человеческого—зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал: животное сжигалось все без остатка (Лев. 1 гл.), что и служило снмволом полного и совершенного сознания греховной немощи и глубокого сердечпого покаяния. Отсюда, и жертва Ноя была, с одной стороны, актом его покаяния за прошлый грех человечества, послуживший причиною потопа, с другой—изявлением блогодарности Богу за спасение и выражением полной покорности и послушания Его святой воле. 21. „И обонял Господь пргятное блогоуханге... „Не соблазняйся грубостью выражения,—говорить по сему поводу Златоуст,—но, причиной такого снисхождения в словах признав собственную твою слабость, уразумей отсюда, чго приношение праведника было приятно Богу... Вогь почему и ап. Павел сказал в послании своем: „яко Христово блогоухание есмы в саасаемых и в погибающпх: овем убо воня смертная в смерть: овем же воня животная в животь (2 Кор. II, 15—16). Слова „приятное блогоухание, по более точному переводу с, еврейского—reach hannichoach должны быть переведены так: „запах удовлетворения, успокоения, при чем в самом анализе понятий находят сходство с именем Ноя, что значить „успокоение (V. 29) и откуда вндят как был исгюлнение того самого пророчества, которое было вложено в данное ему имя. Эта жертва Ноя, подобно тому, как и раннейшая жертва Авеля, безѵ; сомнения, была приятна Богу не по материи самого приношения, но по вы-раженвым в нем чувствам веры, блогочестия н смиренной покорности Иегове. Подоб-вым же образом молитве и милостыни верных припнсывают сладкий вкус (приятное блогоухание) Филип. IV, 18; Апок. V, 8; VIII, 3-4; Не. CXL, 2. „г* сказал Готодь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потомучто помыщления сердца человеческого—зло от юности е?ои... В этих словах, очевидно, дается торжественное удостоверение самого Бога о неповторяемости подобного общемирового (в смысле универсальном для всего человечества н всех живых тварей) наказания; но самая мотивировка», его представляется иа первый взгляд несколько непонятной: повидимому, она представляет повторение того мотива, который послужнл главной причиной потопа (VI, 5, 12—13); и здесь теть же самый факт берется, в качестве мотива для противоположна™ отношения к •иру. Но более внимательное сдичеаие этих двух параллелей, произведенное на почве контекста речи, открываеть существенное различие между ними. В первом случае сказано гораздо обпгве и сильнее—именно, что все „помышлевия сердца человека были зло во всякое время* (VI, 5), чем характеризуется ие столько наследственная, сколько, главным образом, постоянная личная греховная настроенность, переходящая, как это видно из контекста, в горделивое попрание всякнх нраветвенных устоев и в нераскаянное укорство (VI, 4, 11). В разсматриваемом же нами стихе речь идегь почти исключительно лишь о наследственной греховной порче, за которую человек сравнительно менее ответственен, чем за сознательную, личную греховность. Прнне-сением же жертвы, о которой только-что перед тем говорилось, человек как нельзя лучше доказал, что его личная настроенность, значительно улучшилась, что хотя он, в силу греховной немощи своей природы, и продолжал грешить, но каждой раз в сознании своего падения и часто с глубокой скорбью об этом и с просьбой к Богу о помиловании, выражением чего и служили разлнчные жертвы. Такая перемена в настроении человеческого сердца создавала вполне достаточный основания и для перемены к нему божественного отношения. „Прежде правосудие открывалось всеобщим, а милосердие особенным двйствователем (история потопа и Ноя): отсюда правосудие будет являться в чаством, как напр. над Содомом, над фараоном н пр. мило-сердие во всеобщем (Филарегь). Отсюда, становится вполне естественным и понят-ным указание на наследственную греховную иорчу человека, как на мотив для снис- 58 ТОЛКОВАЯ ВИБЛИЯ. ГЛАВА 8.