Троица.
Зеленые святки
Л. Я. Виноградова
- один из важнейших праздников православного церковного календаря, отмечаемый
в 50-й день после Пасхи (отсюда второе его название — Пятидесятница).
В народной традиции Троицын день включается в цикл связанных между собой
праздничных дней, который начинается с четверга седьмой недели после Пасхи,
называемого у русских Семиком. Следующая заметная дата Троицкого цикла
— суббота накануне Троицына дня, отмечаемая у восточных славян как один
из главных поминальных дней в году (ср. варианты названий — «родительская
суббота», «задушная». «троицкие деды»). Вслед за троицким воскресеньем
начиналась Троицкая неделя (или «русальная», «проводная»), в составе которой
выделяются две даты: Духов день (понедельник) и четверг, называемый в
южнорусских областях и в Полесье — «Навская Троица» (ср. Навь), «Трийца
умэрлых», «Сухой день», «Кривой четверг».
Семицко - троицкий цикл праздников особенно широко отмечался у русских.
На Украине и в Белоруссии обрядность этого цикла («Зеленые святки») лишь
частично захватывала Троицу, сдвигаясь на Русальную неделю, понедельник
Петровского поста и нередко смыкалась с празднованием Ивана Купалы.
Общим стержнем, объединяющим основные семицко - троицкие обряды, были
обычаи, связанные с культом растительности: на первом этапе заготавливалась
троицкая зелень — срубленные молодые березки, ветки березы, клена, дуба,
липы, рябины, орешника и т.п., а также травы и цветы; затем из нее плели
венки, носили их на голове на ТРОИЦУ и в другие праздничные даты, украшали
зеленью дома снаружи и внутри, затыкали во все хозяйственные постройки,
ворота, колодцы; надевали венки на рога коровам, бросали ветки в огород;
закапывали молодые деревца во дворе возле дома, под окнами, у входа, по
углам дома и т. п.; на заключительном этапе праздничного цикла уничтожали
всю эту зелень — сжигали, бросали в глухие места и овраги, сплавляли по
воде, забрасывали на деревья. Засохшие остатки троицкой зелени использовали
в качестве оберега от злых сил, молнии, пожара или для гаданий, лечебной
магии и т. п.
У русских, кроме того, широко известны (всюду, за исключением севернорусских
областей) обряды с растущей и срубленной березкой. В Семик девушки ходили
в лес «завивать» березку (т.е. закручивали ветки на растущей березе в
виде венка, перевязывая их лентами) или «заламывать» деревце (т.е. пригибали
ветки к земле, переплетая их с травой; заламывали верхушку березы), а
в Троицын или Духов день венки на дереве непременно развивали, считая,
что в противном случае березка «обидится». При «завивании» и «развивании»
деревца гадали по венкам и цветам, девушки «кумились» друг с другом, водили
хороводы, устраивали под березой обрядовую трапезу и т.п. Во многих местах
вслед за тем деревце срубали, рядили в девичий наряд или украшали цветами,
лентами и ходили с ним по деревне, а затем березу топили в реке или сжигали.
Вторым стержневым моментом троицких обрядов были поминальные обычаи. На
Русском Севере ТРОИЦА и предшествующая суббота считались главными поминальными
днями. Хождение на кладбище в эти дни было там более устойчивой традицией,
чем на Пасху. В южнорусских областях и украинско-белорусском Полесье пятница
и суббота перед Троицей («Троицкие деды») отмечались как особый период,
когда поминали заложных покойников. На Черниговщине говорили, что это
главные поминальные «деды» в году: «Топлеников, давлеников паминають на
Траецкие деды — самые главные».
Связь троицкого периода с обычаями поминовения умерших отмечалась и в
памятниках письменности 16—17 вв. Например, в Стоглаве осуждалось оплакивание
покойников на кладбище, когда «в троицкую субботу по селом и по погостом
сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом умерших с великим
воплем». Поминальный обычай топить бани для мертвых на ТРОИЦУ упоминается
и в исповедных вопросах: «В Великую субботу и в пятдесятную егда памят
творим оусопшим, бани не велел ли еси топити?»
С троицкими обычаями поминовения родственников, умерших преждевременной
смертью, прямо соотносятся поверья о появлении на земле в этот период
русалок — душ умерших детей или девушек, не доживших до вступления в брак.
(К: см. Мавки) В Полесье считалось обязательным на ТРОИЦУ соблюдать поминальные
обычаи в тех семьях, где в недавнее время похоронили незамужних дочерей:
в тех домах оставляли на столе на ночь (перед Троицкой субботой или перед
Навской Троицей) поминальный ужин; вывешивали на ограду одежду, принадлежавшую
умершим. Кроме того, соблюдали многочисленные запреты шить, прясть, белить
хату и печь, работать в огороде, купаться в реке и т.п., что бы не навредить
русалкам или не подвергнуться их нападениям.
Обряд завивания венков на березе в Черниговской губ. назывался «встречей
русалок». Представления о том, что такие венки завивались для русалок,
были известны и в Смоленской губ.: к «завитой» березе боялись подходить
на ТРОИЦУ, опасаясь, что русалки защекочут. Раскладывая на полу и затыкая
в стены дома троицкую зелень, в Полесье объясняли, что это делали, «шчоб
тые русалки ходылы, шчоб ноги у их не покололыся» или «шчоб колыхалысь
русалки на деревах, на цих гилках (ветках)». На Черниговщине считалось
большим грехом не «озеленить» хату на Троицу — в это время души умерших
родственников приходят в хату и прячутся в этой зелени. Подобные поверья
бытовали в Подмосковье (в селах Дмитровского р-на).
Обязательное уничтожение троицкой зелени в завершение праздничного периода
мотивировалось необходимостью избавиться от русалок, срок дозволенного
пребывания которых на земле заканчивался. В Брестской обл. засохшую зелень
убирали из дома через неделю после ТРОИЦЫ, «а то на ней русалка будет
сидеть». В селах Сумской обл. эти поверья связывались с приходом «родичей»:
если не убрать троицкую зелень, то в доме якобы остается и плачет «один
родич». О сжигаемой троицкой березке в Гомельской обл. говорили, что это
«русалку палять (сжигают)».
Заключительный этап троицких обрядов характеризуется разнообразными формами
ритуальных «проводов»: выбрасыванием, уничтожением или сплавлением по
воде березки и троицкой зелени; «изгнанием русалки», «вождением» ряженного
«Куста» (или Весны, Дремы, Тополи); «проводами» нары ряженных Семиком
и Семичихой; «похоронами кукушки» и т. п. Символическими объектами «проводов»
оказывались венки, цветочные букеты, ветки, чучела., сделанные из травы
и цветов (например, «кукушка»), а нарядом для ряжения участников подобных
обрядов служила прежде всего зелень: «русалку» представляла собой девушка,
увешанная венками, а «Куст» был полностью закутан в зелень.
Литература:
Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991;
Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов.
М-, 1979;
Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры. М., 1987;
Виноградова Л.Н. Мифологический аспект полесской русальной традиции //
Славянскийи балканский фольклор: Духовная культура Полесья на общеславянском
фоне М., 1986.
©Л. Я. Виноградова
Источник: Дом
Сварога
|
