гроб и заключил себя здесь, рыдая и сокрушаясь о грехах своих. Когда юноша пробыл во гробу семь дней, бесы, прежде увлекавшие его ко греху, пришли к нему и громко вопияли:

- Горе тебе, скверный, нечестивый, пресытившийся блудодеянием, так неожиданно для нас ставший теперь добродетельным человеком и нашим врагом! Чего доброго ты ожидаешь для себя после того, как ты преисполнился скверн наших? Почему ты не встаешь из гроба и не отправляешься вместе с нами на обычные дела твои, ведь тебя с нетерпением ждут блудники и пьяницы! Почему ты не идешь удовлетворить своей похоти, так как тебе теперь нечего уже надеяться на спасение? Теперь ты наш, потому что ты творил всякое греховное дело, и напрасно ты хочешь спастись от нас: ты не избавишься теперь уже от рук наших!

Юноша тот ничего не отвечал бесам, не желая и слушать их, но все время плакал о грехах своих. Бесы долгое время говорили эти и подобные им слова юноше, увлекая его ко греху; но когда увидели, что он их не страшится и не думает бежать с кладбища, начали сильно бить его и хотели уже было совсем умертвить его, если бы это было попущено им от Бога. Потом бесы ушли от юноши, оставив его едва живым. Он же, пролежав долгое время на земле как мертвый, как только пришел в чувство, снова начал плакать и рыдать о грехах своих. Когда родственники его, искавшие его по всем местам, нашли его на кладбище, то умоляли его возвратиться домой; но он не хотел и слушать их, говоря, что согласен лучше умереть, нежели возвратиться к прежней жизни.

На следующую ночь к юноше снова приступили бесы, говоря то же самое, что и в первый раз, и снова истязуя его; потом бесы отошли от юноши. И в третью ночь бесы сделали попытку победить непобедимого, но, отчаявшись в успехе, бежали от него, будучи гонимы его терпением; при этом во время бегства своего бесы взывали:

- Победил, победил, победил ты нас!

Таким образом покаяние, соединенное со смирением, и терпение, соединенное с мужеством, привело бесов в отчаяние и они уже не могли сделать юноше никакого зла.

Юноша тот остальное время жизни своей провел в подвигах добродетели и явил собою многим грешникам, отчаивающимся в спасении своем, образец истинного покаяния.

Рассуждая же о высокомудрствовании, низводящем человека в бездну погибели и лишающем его благодати Божией, и смиренномудрии, возносящем человека к Богу, преподобный Иоанн предложил такой рассказ:

- Был один монах, живший во внутренней пустыне, в добродетели проведший многие годы своей жизни, но в старости подвергшийся искушению, по коварству демонов, и едва не погибший по причине своего высокомудрствования. Инок тот подвизался в великом безмолвии, проводя все дни и ночи в молитвах, пении псалмов и богомыслии. За свою добродетельную жизнь он удостоился даже видений божественных, причем одни из них имел в бодрственном состоянии, а другие во сне (впрочем, сон его был очень непродолжителен и тонок, так что его едва можно и назвать сном). Инок этот столь усердно стремился к жизни бестелесной, что нисколько не заботился о пище для тела, так что не обрабатывал земли и не возращал садовых деревьев; всецело надеясь на Бога, он с тех пор, как поселился в пустыне, никогда не имел заботы о том, как и чем питать свое тело. Оставив все привязанности земные, он горел желанием приблизиться к Богу, с нетерпением ожидая отшествия от тленного Мира сего.

Постоянно помышляя о вещах невидимых и небесных, инок тот проводил многое время добродетельную жизнь, причем тело его никогда не изнемогало от его подвижнического жития и душа его никогда не была смущаема трудностью подвигов. Его жизнь расположилась как бы в некоей удобной середине между плотским и бесплотным бытием; инок тот был как бы ни вполне бесплотным, ни вполне плотяным человеком.

За свою добродетельную жизнь инок тот был награжден от Бога тем, что ему приносился хлеб невидимою рукою: входя в свою пещеру, он находил у себя на столе чистый хлеб в количестве, достаточном для двух или трех дней. Когда инок тот чувствовал потребность в подкреплении себя пищею, то, помолившись Богу, он вкушал