Марк Вайпстайн 339
До той сделки на моем торговом счете было около 1,5
миллиона долл. Следовательно, каждый день я терял почти 10 процентов торгового
капитала, который имел до начала этой сделки.
Я
утратил надежду и чувствовал себя как раненый в окопе, который беспомощно ждет
смерти, истекая кровью. Пять дней подряд рынок переходил с одного нижнего
предела цены на другой, и я потерял более 600000 долл. Помню, как на пятый день
я подцепил какую-то девицу и сидел с ней в парке, буквально рыдая у нее на плече.
Фактически меня охватил психоз. Я решил вообще уйти из этого бизнеса. Я начал
верить тем, кто говорил, будто все эти годы мне просто везло. Я боялся, что
если продолжу торговать, то в конце концов проиграю все и мне придется
вернуться к нелюбимой работе.
Что угнетало вас больше всего: крупная материальная
потеря или горечь от падения с вершин успеха?
И потерянные деньги, и пребывание рынка на нижнем
пределе, и то обстоятельство, что я не мог действовать. Точно помню свои
тогдашние мысли: вот я считал, что играть на понижение — это не по-американски.
А в действительности не по-американски — это когда вам не дают закрыть позицию.
Значит, вы считали себя обманутым из-за того, что не
могли закрыть позицию?
Конечно, я считал себя обманутым. Я до сих пор думаю,
что с ограничениями дневных колебаний цен что-то не в порядке.
Вы хотите сказать, что ограничения колебаний цен на
товарных рынках, которые вводились как защитная мера, на самом деле действуют
во вред, ибо не дают рейдерам закрыть проигрышные позиции?
Да, я считаю, что рынок должен быть совершенно
свободен от любых ограничений.
В последнее время ходят разговоры о введении таких же
ограничений и на рынке акций для сокращения его волатильности. Не станет ли это
шараханьем «из огня да в полымя»?
Вы совершенно правы. Сейчас рядовой инвестор знает,
что если он хочет выйти из рынка, то всегда может это сделать, пусть и с
определенными потеря-