Кто
же подумает, что поэт, который мог вывести других людей в роли
ораторов или полководцев и в других ролях, способными к риторическому
искусству, сам является одним из болтунов и шарлатанов, который спо
собен только морочить фокусами слушателей, а не помогать им. И мы не
можем сказать, что какое-нибудь другое высокое достоинство поэта (ка
ково бы оно ни было) превосходит то, которое позволяет ему подражать
жизни словесными средствами. Как же человек, не имея жизненного
опыта, будучи глупцом, может подражать жизни? Конечно, мы говорим
о достоинстве поэта не в том смысле, как о достоинстве плотника или
кузнеца. Ведь их достоинство не связано с врожденным благородством
и величием, тогда как достоинство поэта соединено с достоинством са
мого человека, и нельзя стать хорошим поэтом, не сделавшись раньше хо
рошим человеком.
6.
Итак, лишать Гомера риторического искусства — значит совер
шенно пренебрегать нашими основными положениями. Ибо что же в та
кой степени свойственно риторике, как не стиль? Что же так свойственно
18 поэзии? И кто же превзошел Гомера в отношении стиля? «Да, клянусь
Зевсом, — ты ответишь, — но ведь стиль поэзии отличен от риториче
ского». «По виду — да; так же как в самой поэзии, стиль трагедии отли
чается от стиля комедии, и в прозе стиль истории отличается от стиля
судебных речей». Не является ли речь термином, выражающим родовое
понятие, виды которого — ритмическая и прозаическая речь? Или же речь
в самом общем смысле является скорее понятием родовым, тогда как ора
торская речь не является родовым понятием и стиль есть просто достоин
ство речи? Но прозаическая речь (я имею· в виду художественную прозу)
есть подражение поэтической. Ибо поэзия как искусство первой высту
пила на сцену и первой снискала к себе уважение. Затем появились Кадм,
Ферекид, Гекатей и их последователи с прозаическими сочинениями,
в которых они подражали поэзии, отбросив стихотворный размер, но со
хранив все характерные особенности поэтического стиля. Далее, после
дующие писатели в свою очередь постепенно отбрасывали какую-нибудь
из этих особенностей и, придав прозе ее теперешнюю форму, как бы
низвели ее с некоей высоты. Точно так же о комедии можно сказать, что
она получила свою структуру от трагедии и, отступив от трагической воз
вышенности, дошла до так называемого теперь «прозаического» стиля.
И тот факт, что древние употребляли слово «петь» вместо «говорить»,12
свидетельствует именно о том, что поэзия была источником и началом ви
тиеватого или риторического стиля. Ведь публичное исполнение стихов
сопровождалось песней. Это была речь мелодическая или «ода».13 И от
слова «ода» стали говорить рапсодия, трагедия и комедия. Если слово
«говорить» 14 сначала употреблялось в отношении поэтического «стиля»
15
и если этот стиль у древних сопровождался песней, то термин «петь»
у них означал то же самое, что и «говорить». Затем, после того как они
употребили первый из этих двух терминов в неточном смысле по отноше
нию к прозаической речи, это неточное употребление перешло также и на
— 24 —
