век из них в 20 стадиях от города; эти люди голыми в разных позах не
подвижно стояли, сидели или ле^кали до вечера и затем возврагцались
в город. Самым трудным было выдерживать солнечный зной, столь силь
ный, что в полдень никто из прочих людей не мог бы легко даже ступить
_на землю босыми ногами.

64.    Онесикрит беседовал с одним из этих софистов — Каланом, кото
рый сопровождал царя до Персиды и там умер по отеческому обычаю_

взойдя на костер. Он застал Калана лежащим на камнях. Прибли
зившись к софисту, Онесикрит обратился к нему с приветствием и сказал,
что послан царем поучиться мудрости софистов и сообщить о ней царю.
Поэтому, если нет возражений, он готов слушать его поучения. Увидев, что
Онесикрит носит плащ, войлочную шляпу и сапоги, Калан, засмеявшись,
сказал: «В древнее время все было полно ячменной и пшеничной муки, как
теперь пыли. Одни источники текли водой, другие—молоком, а также ме-
до^, иные — вином, а иные — елеем. От пресыщения и роскоши люди сде
лались высокомерными. Зевс, возненавидев такое положение, уничтожил
все это и обрек человека на жизнь в труде. Когда вновь появились на
свет умеренность и другие добродетели, снова вернулось изобилие благ.
Теперь человеческие дела уже опять приближаются к пресыщению и вы
сокомерию и существует опасность истребления всего». После этих слов
софист велел ему, рассказывает Онесикрит, если он хочет слушать, снять
одежды, голым лечь на те же камни и выслушивать его поучения. Когда
Онесикрит недоумевал, как ему поступить, Манданий,⁵⁰ старейший и муд
рейший из софистов, высказал порицание Калану за то, что тот, обвиняя
других в надменности, сам оказался надменным; затем Манданий позвал
Онесикрита и сказал ему, что хвалит царя за то, что тот, управляя такой
великой державой, жаждет мудрости; ведь царь — единственный человек
занимающийся философией с оружием в руках, которого он видел. Дей
ствительно, полезнее всего на свете было бы, если бы мудростью обладали
люди, которые имеют силу одних добровольно привести к скромности,

а других против воли вынудить к этому. Он должен просить прощения, С
продолжал Манданий, если, ведя беседу с помощью трех переводчиков (ко
торые, кроме языка, в своем понимании стоят не выше толпы), не в состоя
нии дать Онесикриту доказательство пользы своего учения. Это ведь все
равно, что требовать, чтобы чистая вода текла через грязь.

65.    По словам Онесикрита, речь софиста сводится к тому, чтобы по
казать, что самое лучшее учение — то, которое избавляет душу от радости
и печали. Печаль и страдание различны, так как первая вредна для чело
века, а последнее любезно ему. Люди приучают свои тела к труду, чтобы
Укрепить духовные силы; этим они могут прекращать восстания и готовы
всем давать благие советы, как государству, так и отдельным лицам. В са
мом деле, он посоветовал бы теперь Таксилу принять Александра, [говоря
ему], _{что если он} примет человека лучшего, чем он сам, то получит благо,

если худшего, то сам сделает его лучше. После этого Манданий, говорит
Онесикрит, спросил, существуют ли подобные учения у греков. Онесикрит

— 665 —