нашей истории, Соломон из Барселоны, особо оговаривал те считанные случаи, когда он воспользовался услугами скупщиков-христиан, большинство же его покупателей было евреями. Один из них даже выступил свидетелем обвинения на процессе Соломона: мэтр Давид, проживавший на Еврейской улице (rue aus Juifs), сам явился к сержанту квартала и вручил ему «22 кошелька из шелка и бархата», проданных ему обвиняемым 32. Неприязнь к скупщикам-евреям, нередко выступавшим сообщниками воров, усиливала религиозную нетерпимость, присутствовавшую в обществе в латентном состоянии. Тем не менее, отношение королевских властей к евреям в 60-90 гг. XIV в. можно назвать толерантным. Когда в 1380 и 1382 гг. община подверглась нападкам со стороны парижан, на ее защиту встал тогдашний прево, Уго Обрио (Hugues Aubriot), впоследствии обвиненный университетскими кругами в ереси 33. О соблюдении интересов евреев свидетельствуют и правовые источники. Преступления против евреев (нападения на дома, поджоги, погромы, убийства) преследовались в обычном уголовном порядке. Все споры между евреями и христианами должен был решать специальный судья -judex Judeorum, которым с 1389 г. являлся сам парижский прево. Ни один христианин не мог выдвинуть обвинение против еврея, если не собирался с ним судиться. В том случае, когда дело бывало все-таки возбуждено, требовалось провести предварительное расследование еще до ареста подозреваемого. Под залог, внесенный каким-либо достойным человеком (иудеем или христианином), еврей мог быть освобожден из тюрьмы, даже если он обвинялся в уголовном преступлении. Евреи могли выступать свидетелями в уголовном суде, а их апелляции в Парижский парламент рассматривались на равных с христианами условиях. Без крайней надобности евреев, как и христиан, нельзя было пытать, к ним не применялась ордалия (по вполне понятным религиозным причинам), они не участвовали в судебном поединке34.
32 RCh, II, 50.
33 Истинной причиной возбуждения против Обрио уголовного дела была его неприязнь к парижским студентам, чего никак не мог ему простить Университет. Однако, защита интересов еврейской общины стала прекрасным предлогом для обвинения. Именно эта деталь сохранилась в памяти потомков, и спустя почти триста лет Анри Соваль писал в своей «Скандальной хронике»: «... это был человек , погрязший в разврате и сладострастии. Тайно он посещал еврейских проституток и замужних женщин, которые предавались с ним самым разнузданным развлечениям... И это было одним из преступлений, в которых обвинил его Университет» (Sauval И. La chronique scandaleuse. Chronique des mauvais lieux de Paris. P., 1910. P. 51). Этот слух имел под собой реальную почву: Уго Обрио, в качестве прево Парижа, энергично боролся с городской проституцией и лично инспектировал дома терпимости (Geremek Br. Op. cit. Р. 259).
