Адаптировано
проф. Брандейдж
Внутренние раздоры в пределах Латинских государств делали принципиально
важным для латинских поселений на Востоке пребывание в мире с их мусульманскими
соседями. В то же время анархия во внутренней политике латинских государств
и недостаток эффективной организации для осуществления политики внутри
государств, делали маловероятным то, что мир в дальнейшем мог бы быть
сохранен. Группа вновь прибывших, по большей части, предпочитала войну
с мусульманами. Война против неверных была необходима для достижения целей
этой группировки. Условия соглашения заключенного в 1180 году между Саладином
(1) и латинянами гарантировали свободные
коммерческие связи между христианской и мусульманской территориями. Прохождение
караванов мусульманских торговцев через удерживаемую латинянами территорию
было постоянным приглашением [к разбою] беззаконных и безответственных
людей
[в королевстве], которых не легко было контролировать правительству Латинских
государств. Богатые караваны, принадлежащие торговцам из неверных, проходили
постоянно перед глазами таких людей в Латинских государствах и они [эти
люди] хорошо знали, что король и бароны государства вряд ли предпримут
серьезные ответные меры против человека, который бы уступил искушению
и ограбил караван. Хотя такой образ действий мог нести в себе угрозу войны,
все же война сама по себе несла благоприятную возможностью также как и
опасность для тех, кто был достаточно умен, чтобы не упустить главный
шанс.
Летом 1181 года, Реджинальд Шатийон (2),
статный, дерзкий участник группы вновь прибывших, поддался соблазну легкой
добычи и напал на караван [следовавший] по пути из Дамаска в Мекку. Саладин
пожаловался латинским властям на нарушение договора. Обессиленный латинский
король (3) не мог ничего сделать для того,
чтобы обеспечить возмещение. После заключения в тюрьму пятнадцати сотен
пилигримов в Дамьетте как заложников, Саладин взялся за войну. Саладин
и его египетские силы уклонились от армии Латинского Королевства, пересекши
Синайскую пустыню [в направлении] к Дамаску. Оттуда мусульмане вторглись
в Латинские государства в июле 1182 года. Кампания, однако, была не завершена.
Обе стороны претендовали на победу и отступили, дабы подготовиться к дальнейшим
военным действиям. В 1182 году Балдуин IV заболел так мучительно, что
продолжать личное управления делами стало [для него] невозможно. Регентство
опять стало необходимо.
Пока армия ожидала
в этом состоянии неопределенности у источников Сафурии, король находился
в Назарете, страдая от жестокой лихорадки. Его проказа, которую он получил
с начала своего правления и, на самом деле, с ранней юности, сделалась
хуже, чем обычно. Он потерял свое зрение, а его конечности были покрыты
язвами так, что он был неспособен пользоваться ни руками, ни ногами. Хотя
некие люди советовали ему сложить с себя свои королевские обязанности
и обеспечить себе достойную и спокойную жизнь, тем не менее, доныне он
отказывался пренебречь [своим] королевским достоинством и управлением
[королевстовом]. Хотя его тело было немощным и бессильным, ум его был
все ещё силен и энергичен. Дабы скрыть свою болезнь и продолжать [исполнять]
королевские обязанности, он трудился выше своих сил.
Он был очень плох, как я сказал, по причине лихорадки, и уже отчаялся
выжить. Тогда он созвал к себе своих принцев и в присутствии своей матери
и владыки патриарха он назначил Ги де Лузиньяна (4),
графа Яффы и Аскалона, который был мужем его сестры… регентом королевства.
Он сохранил за собой королевский титул и удержал лишь город Иерусалим
и годовой доход в десять тысяч золотых монет. Он предоставил Ги свободное
и общее управление оставшейся частью королевства и приказал своим преданным
людям и всем своим принцам, стать вассалами Ги и присягнуть ему в верности.
Это было сделано. Говорят, что по приказу короля, Ги первым поклялся,
что пока король жив, он не будет передавать никому другому никакой из
замков, принадлежащих в настоящее время королю, и что он не будет отчуждать
ничего из казны. Считается, что это было тщательно и весьма старательно
предписано ему, и что он был обязан принять торжественную клятву, что
будет преданно соблюдать эти условия, в присутствии всех принцев. Так
было сделано потому, что Ги обещал почти каждому из великих принцев не
малую часть королевства для того, чтобы добиться их поддержки и их голосов
чтобы достигнуть положения, к которому он стремился. Говорили также, что
он дал такую же клятву принцам, что он выполнит свои обещания. Я не могу
утверждать это положительно, потому что не имею точных доказательств.
Постоянная молва об этом, однако, распространялась среди людей.
Конечно, были некоторые [люди], кто был не слишком доволен этой переменой.
Некоторые из этих людей были склонны противостоять этому, из-за своих
личных причин и тайных мотивов. Другие же противились этому исходя из
общественной политики и потому, что они были обеспокоены и встревожены
положением королевства. Последняя группа открыто заявляла, что вышеупомянутый
граф [Ги де Лузиньян] не пригоден к тяготам правления, и что он не имеет
достаточно опыта вести дела в королевстве. Тем не менее, были и другие,
кто надеялся, что его [Ги де Лузиньяна] главенство улучшит их собственную
судьбу. Сии утверждали, что хорошо было так поступить. Были и ропоты и
многие перечащие голоса среди людей, и, как сказано в пословице: «сколько
людей, столько и мнений».
Граф, тем не менее, не слишком долго радовался посту, который он долго
желал и который теперь был ему дарован, как мы увидим позднее.
Во-первых, конечно, он величался в нем [своем посту], пожалуй, опрометчиво.
Я сказал, что граф взял на себя это бремя [правления] опрометчиво, по
причине того, что он не оценил с осторожностью свои собственные силы в
сравнении с обязанностями которые он принял.
Его сила и его благоразумие были несравнимы с невыносимым бременем [правления],
которое он взвалил на свои плечи. Он не слишком хорошо уразумел евангельскую
притчу, в которой говорится, что человек, желающий возвести башню, прежде
должен сесть и посчитать стоимость, дабы увидеть, достаточно ли сил [имеет]
для завершения этого [строительства], дабы не случилось ему потерпеть
неудачу и не услышать, как говорят: «вот человек, который начал строить
и не мог окончить это здание?» (5)
©
Перевод с английского Павла
Созонова
На русском языке публикуется впервые
Примечания:
(составлены Галиной Росси)
1
– Саладин - Салах ад-Дин Юсуф Ибн Айюб - султан Сирии и Египта
с 1175 по1193. Годы жизни: 1138–1193
2 – Реджинальд (Рено) де Шатийон - принц
Антиохийский 1152-1187. Годы жизни: 1124- 1187
3 – латинский король – Балдуин IV
д’Анжу, король Иерусалима с 1174 по 1185 гг., вошедший в историю под прозвищем
«Прокаженный». Годы жизни: 1161-1185
4 - Ги де Лузиньян - король Иерусалимского
королевства с 1186 по1194, сеньор Кипра с 1192 по 1194. Годы жизни: 1160-1194
5 – Эта притча из Евангелия от Луки (14:
28-30), полностью звучит так: «Ибо кто из вас, желая построить башню,
не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения
ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие
не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог
окончить?»
Источник:
William of Tyre, Historia rerum in partibus
transmarinis gestarum, XXII, 25, Patrologia Latina 201, 879-80, translated
by James Brundage, The Crusades: A Documentary History, (Milwaukee, WI:
Marquette University Press, 1962), 146-48
Оригинал
текста на английском находится
здесь
09 апреля 2007 г.
|
