ЛЕОН-БАТТИСТА АЛЬБЕРТИ

или короткими, а углы — более или менее острыми или тупыми. Это
напоминает мне, что я должен оказать об углах.

Я называю углом некую наружную часть поверхности, образо
ванную двумя линиями, из которых одна пересекает другую.

Существует три рода утлов: прямой, тупой, острый. Прямой угол
будет одним из четырех углов, образованных двумя прямыми ли
ниями, пересекающими друг друга так, что каждый из этих углсв
равен другому. Поэтому говорится, что все прямые углы друг другу
равны. Тупой угол — тот, который больше прямого, а тот, который
меньше прямого, называется острым.

Вернемся снова к поверхности. Поверь (мне: поскольку край,
его линии и углы не меняются, постольку поверхность не изменится.
Итак, мы показали одно из качеств, которое никогда не пркидает
поверхности.

Нам остается сказать о другом качестве, которое, как кожа, при
легает ко всей «спине» поверхности. Оно делится на три рода. Не
которые поверхности плоские, другие — вогнутые внутрь, третьи —
выпуклые наружу и шаровые. К этим прибавь четвертую, которая
составлена из двух таких поверхностей.

Плоская поверхность будет такая, что если положить на нее
прямую линейку, она во всех частях будет к ней прилегать. С такой
поверхностью очень сходна поверхность воды. Шаровая поверх
ность подобна «спине» шара. Говорят, что шар—круглое тело, обра
тимое во все стороны, в середине которого находится точка, от
каковой любая крайняя точка шара отстоит настолько же, на
сколько всякая другая.

Вогнутая поверхность будет находиться внутри шара, под его
наружной поверхностью, как бы внутри яичной скорлупы. Состав
ная поверхность будет такая, которая с одной стороны будет плос
кой, с другой — вогнутой или шаровой [выпуклой], каковы дула
пушки внутри или [полуколонны снаружи. Итак, край и «спина»
дают название поверхности.

Но тех качеств, от которых поверхность, не изменяясь и не
получая другого названия, все же может казаться изменившейся,
существует два: поверхности приобретают различия в зависимости от
перемены места и света.

Сначала окажем о месте, а затем о свете, и исследуем, каким
образом поверхности, благодаря этому качеству, кажутся изменив
шимися. Это относится к зрительной способности, ибо при перемене
места предметы кажутся либо большими, либо иными, либо другого
цвета, — ведь все ото мы измеряем зрением. Поищем для этого ос
нования, начав с суждения философов, утверждающих, что по
верхности измеряются некими лучами, как бы служителями зрения,
именуемыми поэтому зрительными, которые передают чувству фор
му предметов. Мы же здесь вообразим себе, что эти лучи—как бы
тончайшие нити, образующие с одной стороны подобие ткани

[ 28 ]