ПРИМЕЧАНИЯ

уместности. Во всяком случае это понятие содержательнее, чем это рисуется*
например, в книге Behn (стр. 7), где цитата из разбираемой нами главы:
«взирая на небо и на чуд,есные дела богов, мы более дивимся богам потому,
что видим красоту этих дел, нежели потому, что чувствуем их пользу», сопро
вождается замечанием, что «здесь красота и целесообразность не смешиваются
и не подчиняются одна другой (nicht durcheinander geworfen oder einander
beigeordnet)». Суть — не в этих различиях, зачастую обусловленных лишь стили
стически. О красоте и совершенстве мира Альберти говорит также в трактате
«О семье» (Op. volg., II, 190—191).

...о тех красках, которые она создает в цветах. — Буквально: о живописи
цветов (pingendis floribus). В основе — реторическое место из Плиния (XXI*

1, 1): «В садах Катон велел выращивать то, что нужно для венков, и прежде
всего нежнейшие цветы, ибо человеку не так легко говорить, как природе жи
вописать (pingere), в особенности тогда, когда она резвится и в великом ли
ковании творчества столь разнообразно играет. Ведь все прочее она произ*
вела для пользы и питания, а цветы и благовония она создала на один день,
делая явное указание людям, что все прекрасно-цветущее быстрее всего вянет.
И никакая живопись недостаточна для того, чтобы воссоздать подобие этих кра
сок и разнообразие их сочетаний, когда цветы попарно или во множестве спле
таются друг с другом, или когда цветы одного вида вьются на нити кольцом,
наискось, по кругу, образуя порой венец над венцом». Альберти, автор книг
«О живописи», внимательно читавший Плиния, по вполне понятным причинам
не мог пройти мимо этого места. О восприимчивости Альберти к краскам и
цветам свидетельствует то место в книгах «О живописи», где он говорит об
оттенках окраски листвы, беловатом паре в воздухе и о розах, из которых
одни — пурпурные, другие — цвета девичьих щек, а третьи — как слоновая
кость (стр. 31 настоящего тома, ср. Мишель, стр. 521). Ср. также в тех же
книгах (стр. 41) о том, что «природа находит удовольствие в живописи».

Только красота добьется... — С этим надо сопоставить в сочинении о жи
вописи (стр. 36 настоящего тома) рассказ о картине Протогена.

...говорит некто у Цицерона... — См. Цицерон (De natura deorum, I, 28, 79).

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

...излило на Азию... — Под Азией Альберти понимает Ассирию и Египет.
Азия была для него синонимом всего огромного, необъятного и грандиозного.
Большинство «мирабилий», удивительных рассказов о гигантских сооружениях,
построенных в сказочно быстрый срок, взято именно из истории восточного
искусства. Сюда же относит Альберти и древнееврейское зодчество. Достаточно
взглянуть на описание Иерусалимского храма у Иосифа Флавия, чтобы найти
здесь то же восточное великолепие и пышность. Но если история восточного
зодчества для Альберти — главный источник мирабилий, то нельзя того же ска
зать о восточной технике. Гигантские гидротехнические сооружения Ассирии и
Египта, повидимому, серьезно интересовали Альберти. Подробнее об этом будет
сказано в примечаниях к кн. X. Очень характерен отзыв Альберти о пирами
дах, постройку которых он называет «безумием» (insania). В этом отношении

[ 172 ]