АЛЬБЕРТИ И КУЛЬТУРА РЕНЕССАНСА

Альберти, несомненно, быть мю(жет, за исключением Мазаччо¹,
встретился с ними в первый же свой приезд во Флоренцию, а то,
что он кашел в их среде, было настолько значительно, настолько
для него ново я так волнующе, что мы едва ли ошибемся, если
предположим, что в результате этих новых впечатлений перестрои
лись интересы Альберти и по-другому стало складываться все его
•мир ос оз ерцание.

К искусству Альберти тянуло с юных лет, но сначала очень пла
тонически. Потрясения личного характера, болезни, необходимость
напряженно работать по предметам учебной программы отодвигали
искусство на более далекие планы. Баттиста играл на лютне и на ор
гане, пел, декламировал и импровизировал стихи, а до простран
ственных искусств просто времени не было добраться. Во Флорен
ции он добрался. И то, что открылось перед ним, было ослепительно.
Дремавшие влечения проснулись и пробудили такой интерес к искус
ству, который стал одним .из господствующих в его жизни, если не
самым главным.

В 1428 г. Альберти мог увидеть во Флоренции фрески Мазаччо
в Carmine, «Георгия» и все статуи в нишах кампанилы Донателло,
первые двери баптистерия Гиберти, бесчисленные глазурованные
скульптуры Луки делла Робиа и, наконец, строящийся соборный
купол Брунеллеоко. Вокруг этих шедевров бурно множились произ
ведения менее крупных мастеров. А сколько по всему городу было
рассыпано вещей старых художников, начиная от Чимабуэ и Джот
то! Искусство для Флоренции становилось родной стихией, а Фло
ренция становилась важнейшим центром искусства.

Но и это было не все. Совершенно неожиданно Альберти нашел,
что в мастерских художников не только лепят и рисуют, не только
изучают мрамор, краски и строительные материалы, но еще и за
нимаются наукой, и притом наукой, которая тоже бьгла ему близка.

III

Едва ли не ciatMofi замечательной особенностью мастерских, в
частности боттег крупных художников XV в., было то, что ученики

11 [ lei ]

¹

Точный год смерти Мазаччо документально не установлен. Принятая в на
стоящее (время дата — 1428 г. А так как умер он в Риме, то, если в«рить этой
дате, Альберти не мог с ним встречаться ни во Флоренции, ни вообще. Поэтому
принято считать, что Мазаччо, которому наряду с другими посвятил свою книгу
Альберти, — не великий живописец, а очень небольшой скульптор, вернее даже
литейщик бронзы, Маз.аччо ди Бартоломео, которого .акрибия исследователей
извлекла по этому случаю из тьмы забвения. Но остается неясным, почему книга
«О живописи» посвящена художникам, среди которых нет ни одного живописца,
и почему скромный литейщик попал в компанию, в которой все, кроме него,—
гениальнейшие артисты. Нет ли все-таки недоразумения с датою смерти Мазаччо
и не был ли жив создатель новой живописи еще в 1436 г.? Тогда все, связанное
с этим моментом жизни Альберти, стало бы ясно.