АЛЬБЕРТИ И КУЛЬТУРА РЕНЕССАНСА

малейшего почета. Поэтому лучшие умы бегут от литературы, а среди
ее /адептов остаются то лык о люда, неспособные ми к чему путному,
женихи, отвергнутые всеми девушками, глупцы, тупицы, инвалиды,
уроды. «Искусство любить» и некоторые сиз «З'аЮТолыных бесед» го
ворят о непрочности лучших чувств и о вероломстве людей. Любо
пытно, что сам Баттиста эти свои сочинения, особенно только что
названные, считал веселым чтением (и, посвящая одно из них Паоло
Тоюканелли, пи(сал, что !смехом хочет лечить болезни духа. Но это
был в самом настоящем смысле /смех сквозь «слезы, потому что ника
кого веселья (jucunditas) не было в его (душе, колода он покидал
Болонью и переезжал во Флоренцию.

Откуда (же почерпнул он эти залежи здорового жизнеутвержда
ющего настроения, столь для него характерного потом? В личной
судьбе, в материальном быту, в перспективах будущего у него бы
ло мало радостей. В любви ему упорно не везло. Его итальянские
стихи-элегии, сестины, сонеты, фроттолы, как и у Данте, как и у Пет
рарки, были продиктованы страстью к женщине, но, кажется, в от
личие от великих его предшественников, предметы обожания у Бат
тисты менялись. И он, как те, не находил счастья в любви и много
страдал. Сердечные муки и разочарования выливались в соответ
ствующих стихах, а когда пыл у него немного остывал, он садился
писать латинские рассуждения, в которых доказывал суетность и
ненадежность любви. Правда, случалось, что после этого он вновь
начинал сочинять сонеты и воспевать другую красавицу.

Так же, как и в любви, Баттиста не мог похвалиться удачею
в делах. Положения, на какое он считал себя в праве надеяться, он
себе не завоевал, жил чрезвычайно скромно и в конце концов дол
жен был поступить на службу.

И все-таки именно те немногие месяцы, которые он провел
в 1428 г. во Флоренции, рассеяли его пессимизм и дали ему ту
жизнерадостную зарядку, которая уже не покидала его до старо
сти. Он нашел ее у художников. Его увлек их заразительный твор
ческий пафос, царивший среди них здоровый культ красоты, та
кой простой и безыскусственный, не требовавший обоснования
в широковещательных латинских диалогах, а шедший прямо из
нутра. Под влиянием художников Альберти должен был попытаться
по-серьезному проверить сравнительный вес литературы и искусства,
и нужно думать — ведь иначе он не написал бы рассуждения
«О хороших и дурных сторонах занятия науками»—пришел к вы
воду, что искусство, как профессия и как категория общественного
служения, стоит гуманистической литературы, а может быть, и больше.

Баттиста не мог, общаясь с Брунеллеско, с Гиберти, с Донател
ло, рассчитывать, что он сумеет сравниться с ними, как художник.
Но он чувствовал, что он может попробовать свои силы и на этом
поприще. Кроме того, он не только чувствовал, а отлично видел и
другое: что он может притти на помощь своими знаниями, как уче

[ 165 ]