АЛЬБЕРТИ И КУЛЬТУРА РЕНЕССАНСА

латыши ¹, а следующую, рассчитанную тоже на художников,— «Мате
матические забавы», — только иго ■ гит а л ьяноки. Из двух (сочинении
посвященных архитектуре, «Десять книг о зодчестве» написаны оо-
латьши, а приписываемые ему «Пять архитектурных ордеров» —
по-итальянски. Из сочинений на общественные и политические темы
плавнейшие — «Теюте1ний», «О семье», «iO дупшвном спокойствии»,
« Домюстрюй»—написаны по -ит а лъянски. Из латинских важны, главным
•образом «Momus» (о князе) и «Pontifex» (о духовенстве). Если же
в'зять весь список сочинений Альберти (ср. список сочинений Аль
берти)), то окажется, что итальянских и Л1ат1ин1ских сочинений при
близит ел ыно поровну. Для туманиста, которому полагалось, согласно
н вписанному профессиональному 'кодексу, писать только по-латы
ни,--«я пишу для ученых, а не для толпы», говорил Полициано,—

баланс 'совершенно необычный. Гуманист Альберти — столько же
итальянский писатель, сколько и латинский. Больше того, он стал
итальянским писателем, можно сказать, с бою, в борьбе с товари
щами по «огороженному саду», которые к тому оке были идеологами
его 'собственного класса: ведь по происхождению Баттиста принадле
жал к крупной буржуазии, ik труппе, подсказывавшей гуманистам их
аристократические формулы. До 1428 г., то  (ееть уже помеле того, как
ловкие кузены обобрали его и сделали нищим, Альберти стоял на
гуманистической платформе. Почему он изменил ей?

Потому, что в 1434 и в следующих годах он первый из предста
вителей интеллигенции почувствовал изменение культурных устоев.
А сумел он это почувствовать потому, что опыт 1428—1430 гг., об
щение с художниками во Флоренции, открыли ему глаза и проясни
ли сознание. Художники, в том числе крупнейшие, были людьми
скромного достатка, простого образа жизни (вспомним корзиночку
Донателло, висевшую со всеми его сбережениями на потолке его мас
терской и безвозбранно открытую для всякого), мало 'образованными
книжно, но выполнявшими, хотя и по-другому, чем гуманисты, ислас-
совьгй заказ буржуазии. Альберти не приходилось изменять своей
буржуазной природе, когда юн резко отмежевался от гуманистической
исключительности. Те два года, что он прожил в Риме и проделал по
его памятникам и развалинам то же художественное и научное па
ломничество, какое проделали за 30 лет до него Брунеллеско и До
нателло, умевшие теперь своим артистическим энтузиазмом воспла
менить в нем любовь к искусству, заставили Альберти почувствовать
себя ближе к художникам, чем к гуманистам.

К еще большему отчуждению oit гуманистов привело Альберти
крушение его боевой попытки официально узаконить литературные
права итальянского языка. Он задумал устроить публичный конкурс
на итальянское стихотворение, чтобы мобилизовать писателей и поэ
тов, владевших volgare, и внушить сознанию общества уверенность

См. прим. на стр. 122.

[ 173 ]