Иконография деяний милосердия основывалась на притче о Страшном суде в Евангелии от Матфея —
главном, как мы видели, источнике эсхатологии «второго Средневековья». «Когда же приидет Сын
Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и
соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов. И
поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по
правую сторону Его: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от
создания мира. Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы
приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы
пришли ко Мне».

Первые изображения Страшного суда обходят молчанием эту волнующую сцену, настолько
иконография была захвачена великим дыханием конца времен. Только братства выделят эту тему в
обширной эсхатологической фреске Средневековья и представят ее в виде ряда обыденных сцен, где
нищие получают хлеб, вино и одежду, где дают приют странникам, навещают больных и заключенных.
Посреди нищих и странников художники охотно помещали и фигуру Христа. Правда, изобразить Его
вместе с заключенными, за решеткой или в камере пыток, они не решались, но иногда зритель мог
видеть Сына Человеческого среди тех, кто давал есть и пить осужденным, стоявшим у позорного
столба. Эти живые и живописные картины заняли свое место на алтарных ретаблях, на витражах в
часовнях, принадлежавших братствам. Никакая другая иконография не была в то время столь
популярной[ 171].

В Евангелии от Матфея упоминается шесть деяний милосердия. На исходе Средневековья их
иконография дополнилась еще одним элементом, несомненно чрезвычайно важным для людей, ведь
речь шла о добавлении к священному тексту! Этим новым элементом было погребение мертвых.
Хоронить умерших считалось милосердным деянием, равным раздаче пищи голодным или посещению
больных и узников. Между тем в самом Евангелии о погребении мертвых ничего не говорится. Более
того, Иисус здесь говорит одному из учеников загадочную фразу: «Предоставь мертвым погребать
своих мертвецов», что можно было интерпретировать как осуждение похоронных церемоний вообще.
Все происходит так, словно «второе Средневековье» с трудом выносило молчание Евангелия на этот
счет и само осмелилось ввести в него погребение умерших как седьмое деяние милосердия, за которое
праведники получат вечную награду на небесах.

В «Зерцале Церкви» Гонория Отенского (XII в.) в списке деяний милосердия погребения мертвых еще
нет. Оно появляется впервые в иконографии одновременно с возникновением похоронных братств. Мы
находим его на барельефах Джотто на флорентийской Кампаниле. Начиная с XV в. погребение
мертвых выступает уже повсеместно как неотъемлемый элемент изображения деяний милосердия. В
жизни же оно стало главной целью братств. Их святыми патронами были небесные защитники от чумы
и других эпидемий: св. Себастьян, св. Рох.

Создание братств отвечало трем стремлениям людей того времени. Первое — обеспечение гарантий
для потустороннего мира: умершим гарантированы заупокойные молитвы их собратьев, захоронения
происходят в часовне братства, где будут совершаться богослужения, дабы души усопших обрели
вечный покой. Если приходское духовенство и монахов завещатели подчас подозревали в том, что те
способны пренебречь своими обязательствами перед донатором, то молитвенное заступничество
членов братства считалось делом надежным.

Другой мотив, вызвавший к жизни похоронные братства, — помощь бедным, не имевшим достаточных
материальных средств, чтобы заручиться поддержкой духовных заступников. Даже в эпоху высокой
смертности от эпидемий, опустошавших европейские города, современники не могли смириться с тем,
чтобы мертвые оставались без молитв. В сельских общинах даже бедным, в соответствии со
старинными обычаями, было гарантировано присутствие соседей и друзей в похоронной процессии. В
городах же, число которых на исходе Средневековья быстро росло, бедняк или человек одинокий, что
то же самое, не мог рассчитывать ни на групповую солидарность, сохранявшуюся в деревне, ни на
духовную поддержку и молитвенное заступничество священников, монахов или сообщества бедняков
прихода. Одинокого бедняка зарывали второпях, там, где его настигала смерть, даже не всегда в
освященной церковной земле, по крайней мере так было до XVI в. Потому-то братства и взяли на себя
дело погребения и молитв за упокой души умершего. В Риме в 1560 г. было основано «братство
молитвы и смерти», имевшее целью хоронить на кладбище своей часовни трупы, обнаруженные за
городом или выловленные в Тибре.