ФИЛИПП АРЬЕС "ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ" СМЕРТЬ КАК ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ
 
На главную
 
 
 
 
 
 
 
Предыдущая все страницы
Следующая  
ФИЛИПП АРЬЕС
"ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ"
СМЕРТЬ КАК ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ
стр. 201

Все это не особенно отличается от представлений, распространенных в ту эпоху в католических
странах: в Италии, во Франции. Однако, быть может, потому, что представления эти в США могут
выражаться более свободно, без церковной цензуры, этот аспект выступает в Америке с большей
наивностью и грубоватой прямотой. Люди здесь дают волю своему воображению и не колеблясь
рассказывают, какой они видят жизнь после смерти, во что веруют. Другая идея — общение с духами
усопших — ведет нас к спиритизму. Мы уже очень ясно видели ее в описании кончины маленького
Джеймса, «медиума». Отнюдь не случайно именно Америка стала родиной спиритизма. Нет сомнений,
что там желание установить общение по обе стороны смерти заявило о себе раньше и более
определенно.

Католический менталитет того времени — у де Ла Ферронэ, у Ламартина — довольствуется
поддержанием памяти об умершем, не доходя до реалистической ее материализации. Впрочем,
случается, память о покойном столь сильна и интенсивна, что создает иллюзию реального общения с
ним. В «Медитациях» молодого Ламартина Эльвира является ему в снах, но явление ее
воспринимается как действительный факт. Поэт слышит шаги возлюбленной, приглушенные мхом,
ощущает легкое дуновение — всегдашний знак присутствия духа:

Да, это ты, в это не сон!

Ангелы неба, я вижу ее...

Душа Эльвиры пересекает «барьер, разделяющий две вселенные».

Для Элизабет С. Филипс барьера уже никакого нет. Смерть — лишь одно из состояний жизни, а не
прекращение ее; живые и мертвые могут обняться в реальности, а не только в воображении. В
предисловии к своей книге стихов «Песни молчащего мира» (1885) она объясняет, что эти стихи были
продиктованы ей самими усопшими. Как и другие произведения писательницы, этот сборник имел
огромный успех. Верования, распространенные прежде в буржуазной среде и отразившиеся в этих
книгах, проникают, вероятно, к середине прошлого столетия и в широкие слои народа. По словам
Л.О.Сома, он не обнаружил в изученном им корпусе писем эмигрантов подобных мотивов. Но вот одно
интересное исключение. 1852 год. Джинни умирает от родов. Г од назад она уже потеряла одного
ребенка. Она не боится смерти, умирает кротко, праведно, с мягкой улыбкой на устах. Перед самым
концом она, однако, вдруг приходит в непонятное возбуждение: она слышит детское пение и
неожиданно узнает голос своего маленького Вилли. Напрасно муж уверяет ее, что голоса детей
доносятся из соседнего двора. Между мужем и женой непроницаемая стена, разделяющая два
отношения к смерти и посмертному существованию [304].

На пути к спиритизму

Джейн Эйр, героиня Шарлотты Бронте, находится на полпути между де Ла Ферронэ и простодушно
верующими американцами, предвосхищающими постулаты спиритизма. Джейн более сдержанна,
менее откровенна в своей вере, но не скрывает, что верит в возможность общения между живыми и
умершими. Она использует выражение desembodied souls, «души, лишенные тела». Размышляя при
луне о своих отношениях с мистером Рочестером, она вдруг видит в воздухе блистающую во тьме
белую человеческую фигуру, которая «настойчиво смотрела на меня и говорила с моей душой». «И,
столь близкая, несмотря на неизмеримое расстояние, она прошептала мне на ухо: «Дочь моя, беги от
соблазна». — "Матушка, я это сделаю"». О простом воспоминании не могло быть и речи: Джейн почти
не знала своей матери и никогда о ней не говорит. Но мать бережет ее, защищает оттуда, из мира
иного, и в ту минуту, когда юная девушка викторианской эпохи рискует утратить добродетель, мать
является ей, как deus ex machina, и чудесным образом показывает выход из трудного положения.

В том же романе Шарлотты Бронте есть и другой пример общения душ, но на этот раз между душами
живых людей, разделенных большим расстоянием. Собираясь вступить в брак с пастором-

Предыдущая Начало Следующая  
 
 

Новости