живых. Эта концепция восходи одновременно и к старым языческим представлениям о н нашедших
покоя призраках, и к официальному ученщ церкви об искуплении.

На этом этапе чистилище еще носит характер исключения, которое действительно только в подобных
спорных случаях. Напротив, в эпоху Контрреформации оно станет нормальной и необходимой фазой
загробных скитаний души. Отныне промежуточного периода покоя отдохновения больше не будет, и,
за исключением случаев особой святости, никто не сможет попасть из земной жизни сразу на небо.

Постепенно в дозволенных сношениях между живыми и умершими происходят тончайшие изменения,
задолго предвещающие эпоху романтизма. Если средневековые завещания и завещания периода
Возрождения проникнуты идеей «каждый за себя», то в XVII в. добавляется сознание долга
коллективного милосердия по отношению к неведомым страдающим душам чистилища. Так, в 1657 г.
завещатель предписывает отслужить после его кончины 100 месс, из которых двадцать — во
искупление душ, томящихся в чистилище [307].

Но самое знаменательное изменение можно проследить по иконографии⁷⁴ как это сделали в своем
исследовании М. и Ж.Вовелль "8. С XVII по начало XX в. молитвы за души чистилища являются
наиболее распространенной и популярной формой благочестия в католической церкви. Во всех
церквах, достаточно больших, чтобы иметь несколько алтарей, по крайней мере одна часовня отведена
для таких молитв; средства на поддержание этой часовни дает зачастую специально созданное
религиозное братство. Над алтарем в подобной часовне установлена картина, представляющая
повсюду, в Вене, Париже, Риме, во французском Провансе или в Мексике, почти одну и ту же сцену:
внизу души умерших в языках пламени, устремленные к небу, откуда они ожидают избавления; над
ними распахнутое небо, где, с одной стороны, Христос или Святая Дева с Младенцем, а с другой —
один или двое святых заступников из числа наиболее почитаемых: св. Агафья с отрезанными грудями,
но особенно — нищенствующие святые, такие, как Доминик с четками или Франциск, подпоясанный
веревкой. Третью группу образуют ангелы, несущие страждущим душам утешение. Они или орошают
свежей водой из лейки тех, чей час избавления еще не пробил, или же возносят в рай тех, чьи
испытания в чистилище благополучно завершились.

ту же иконографию мы вновь находим и во многих витражах конца XIX в. Самое интересное
изменение загнуло группу душ, томящихся в огне чистилища. Первоначально (например, в Вене) души
представлялись символически, без всякой индивидуализации, как души в сценах Страшного суда:
анонимная нагая толпа. Но очень скоро души чистилища приобретают портретное сходство с
умершими, во всяком случае, индивидуализированный облик. В 1643 г. в Экс-ан-Провансе художник
Даре поместил на витраже среди душ чистилища собственного сына, показав тем самым, что верит в
спасение его души и полагается в этом на молитвы прихожан. На витражах на чала XIX в. среди
языков огня можно видеть великолепных господ с длинными бакенбардами и дам, носящих локоны в
стиле «англэз», — точно такими их можно было встретить в парижской Опера. Каждый при желании
мог узнать в изображенных в то время душах чистилища своего родителя, супруга, ребенка.

Отныне, в XVIII-XIX вв., изображения душ чистилища напоминают не об опасностях, грозящих душе
в потустороннем мире, а об ушедших близких, которых живые продолжают любить, сопровождают
своими молитвами и надеются вновь обрести на небесах. Заботу живых об умерших церковь, как уже
говорилось, допускала и поощряла. А небеса воспринимались как место будущей встречи уже в

XVIII в.: в «Духовных письмах» Франсуа де Фенелона говорится под 12 ноября 1701 г. об «отечестве, к
которому мы с каждым днем приближаемся и которое воссоединит нас всех. (...) Те, кто умирают,
уходят лишь на несколько лет или, быть может, месяцев. Утрата их — только кажущаяСЯ»[309].

Однако в некоторых народных традициях Южной Европы, с XVII в. до наших дней, души чистилища
сохранили символизм и анонимность средневековых сцен Страшного суда и принцип строжайшей
взаимности в обмене услугами между миром земным и миром потусторонним, свойственный ранним
завещаниям. В церкви Санта Мария делле Аниме дель Пургаторио, посвященной Марии —
покровительнице душ чистилища, в Неаполе (сер. XVII в.) каждый может выбрать какой-либо череп в
погребальной галерее, поместить его в крипте, превращенной в часовню, а затем периодически его
навещать, ставить свечи и читать молитвы за спасение души этого усопшего. При этом можно было
надеяться, что благодаря твоему усердию душа неизвестного человека будет тут же избавлена от
испытаний чистилища, а затем, из своего блаженного райского жилища, он однажды отплатит добром
своему благодетелю на земле: do ut des, «даю, чтобы ты дал». Культ душ чистилища пронизан здесь