Вооружившись самодельной острогой, Филипп снова вошел в воду. На этот раз вода не
показалась такой обжигающей. Он медленно двигался, боясь спугнуть форель прежде
времени. Затем он опустил ореховую острогу в воду и медленно начал подводить ее к
спине самой большой рыбы. Но та, видимо что-то почувствовав,

Стремительно рванулась с места и исчезла под темными замшелыми камнями.

—    Какая хитрая! — проговорил Филипп. — Но я тебя все равно хитрее, ведь я же
человек, а ты рыба.

На этот раз он действовал еще более осторожно, стараясь подвести острогу к рыбе так,
чтобы та не заметила. Когда до рыбы оставалось совсем мало, Филипп резко опустил
острогу, прижав рыбу к твердому песчаному дну. Он чувствовал, как вздрагивает его
острога, и его сердце отвечало такой же дрожью. Он быстро опустил руку в воду, даже не
обращая внимания на то, что она замочила его

Рубаху, нащупал бьющееся тело форели, крепко сжал ее, сунув пальцы под жабры, и
только потом извлек ее из воды.

Он не стал любоваться ее красотой, а сразу же швырнул в траву на берег. Рыба
несколько раз высоко подпрыгнула, и поэтому Филипп заспешил скорее к ней. Он бросил
ее в кожаную сумку, а сумку перекинул через плечо и вновь вошел в воду. Он, конечно,
мог вернуться омой, но азарт настолько захватил его, что он дахе не раздумывал,
продолжать рыбалку или нет. К тому же, солнце еще едва поднялось над холмами.

И Филипп принялся вновь выслеживать форель. Теперь он не обращал внимания на
мелкую рыбу. Он хотел поймать еще большую, чем та, которая трепыхалась в его
кожаной сумке.

И он увидел такую рыбу. Форель стояла у самого камня, почти прижимаясь к нему
боком. Ее пестрые плавники дрожали, и Филипп даже видел сквозь прозрачную воду, как
двигаются жаберные крышки.

—    Вот это достойная добыча, — прошептал Филипп и стал подводить острогу к рыбе.

Он резко ударил и кровь мгновенно окрасила воду в розовый цвет. Филипп спрыгнул с

камня, боясь выпустить острогу из рук, чувствуя, как она сотрясается от тяжелого тела
рыбы. Он попытался дотянуться до нее рукой, но сделать это

Оказалось не так просто. Ведь это с камня вода казалась неглубокой, а на самом деле,
она доходила ему до пояса.

Филипп, сжимая острогу левой рукой, набрал воздух и весь ушел под воду. Он
нащупал рыбу, сжал ее за жабры и вынырнул, отфыркиваясь от холодной воды. Вторая
форель тоже упала в кожаную сумку и стала судорожно биться, веселя душу Филиппа
Абинье.

И только теперь Филипп догадался, что чем ближе к водопаду, тем крупнее форель.
Ведь мелкая рыба, скорее всего, боится шума водопада и только крупная отваживается
стоять у самой кромки, откуда вода низвергается в небольшое, но

Глубокое озеро.

Перескакивая с камня на камень, Филипп добрался почти до самой кромки. Прямо у
его ног зеркало воды обрывалось, превращаясь в шумящую отвесную стену. Но Филипп
даже не смотрел туда, он был всецело захвачен другим — он выслеживал крупную форель.

И действительно, ее здесь было очень много. Прямо у камня, на котором он стоял,
подрагивала в струях течения гигантская форель. Солнечный луч золотил ее спину и
чешуйки отсвечивали как полированное золото.

Филипп медленно и сосредоточенно начал подводить острие остроги к спине ни о чем
не подозревавшей гигантской форели.

Он ничего не видел вокруг и ничего не слышал. Казалось, весь мир сосредоточился для
него на острие остроги и на подрагивающих плавниках рыбы. Филипп только видел узор и
мелкие крапинки, тянущиеся вдоль темного хребта.

—    Какая она огромная! Я даже не подозревал, что такие бывают, — сам себе шептал
Филипп, неуклонно, пядь за пядью подводя свое орудие к рыбе.