А Лилиан, перехватив взгляд Филиппа, улыбнулась самыми уголками губ. Филипп
погрозил ей пальцем и на всякий случай показал кулак. Лилиан прыснула смехом.

Мать посмотрела на сына и дочь, и на ее губах появилась улыбка, мгновенно
разгладившая морщинки. Даже ее волосы теперь не казались Филиппу такими седыми. А
может быть, виною тому был полумрак, царивший в доме, тепло, исходящее от очага.

—    Так когда же мы сядем ужинать? — поинтересовался Филипп. — Рыба ведь уже
готова?

Его ноздри хищно затрепетали. Он чувствовал страшный голод, хотя только что съел
большой кусок пирога.

Сестра с недоумением посмотрела на полуобнаженного брата.

—    Филипп, мне кажется, тебе следует одеться. Филипп, казалось, только сейчас и
заметил, что сидит полуобнаженным. Он тут же вскочил, снял уже сухую рубаху и
накинул ее на плечи.

— Не спеши, Филипп, — сказала Этель, — ваш отец говорил, что рыбу нужно есть
холодной. Только тогда можно почувствовать всю ее прелесть и нежность.

—    Хорошо-хорошо, мама, пусть остынет, я же не тороплю.

А за окном надсадно выл ветер, хлопали ставни и вою ветра вторили два пса.

Чего они волнуются, Филипп? — спросила Лилиан у брата.

Тот пожал плечами и прислушался.

—    Наверное, что-то не так, Филипп, — вновь сказала Лилиан.

Филиппа тоже вдруг охватило беспокойство. Он нехотя поднялся с кресла, накинул на
плечи старый кожаный плащ, взял в руки фонарь и несколько мгновений раздумывал,
прежде чем переступить порог. Собаки зло залаяли. Тогда Филипп Абинье толкнул ногой
дверь и вышел под холодный дождь, держа высоко над головой фонарь.

—    Кто здесь? Кто здесь? — раздался голос Филиппа в темноте.

Лай мгновенно прекратился.

И вдруг Филипп заметил темный силуэт всадника.Блеснула молния, и Филипп успел
разглядеть тяжелый пистолет, нацеленный прямо ему в грудь.

—    Кто ты? — послышался из темноты голос. Филипп прижался к стене и пожалел, что
прихватил с собой фонарь, ведь теперь он был виден и являлся

Хорошей мишенью.

Из темноты послышался смех:

—    Так кто ты?

—    Я Филипп Абинье, — дрогнувшим голосом сказал парень.

—    Ты Филипп Абинье, а я твой дядя Марсель. Филипп осторожно направил луч фонаря
в лицо всаднику. Тот уже успел спрятать пистолет и тяжело слезал с лошади. Филипп
бросился к ночному гостю и хотел было его обнять, но Марсель придержал племянника.

— Погоди, погоди, дорогой, я ранен, осторожно. И только тут Филипп заметил пятна
крови на плече своего дяди.

—    Поставь лошадь в конюшню, сними седло, а потом поможешь мне добраться до
дома.

Филипп сразу же бросился выполнять приказание. Его сердце заколотилось в
предчувствии беды. Расседлав лошадь и всыпав в кормушку овса, Филипп вернулся к

Своему дяде, который стоял, прислонившись к стене и морщась от боли.

Дверь дома вновь отворилась и послышался обеспокоенный крик Лилиан:

—    Филипп, Филипп, что-то случилось? Где ты? Почему я тебя не вижу?

—    Кто это? — бледными губами прошептал Марсель.

—    Да это же Лилиан. Мама тоже в доме.

—    А слуги?

—    Служанку мы отпустили проведать родителей, в доме только свои.

—    Тогда помоги. Дай я обопрусь на твое плечо.

Филипп, бережно поддерживая, ввел своего дядю в дом.