двор, увидят его и испугаются. Ужасно! Я попал в страшный переплет и навряд ли смогу
из него выбраться, навряд ли мне кто-нибудь поможет».

Филипп смотрел на мокрые прутья решетки и пытался развязать сыромятные ремни,
которые стягивали его запястья. Но те еще больнее впивались в его кожу, и Филипп
бросил это бессмысленное занятие.

Филипп Абинье затих, смирившись со своим положением.А мерзкие крысы совсем
обнаглели. Они совершенно спокойно сновали у его ног, поблескивая глазами. Он слышал
их писк, ощущал прикосновение их когтистых лапок. Одна из крыс, осмелев, принялась
грызть его сапог.

И тогда Филипп яростно ударил ногой. Мерзкое животное шмякнулось о стену,
истошно запищало и по углам сразу же раздался омерзительный шорох, от которого даже
волосы зашевелились на голове у Филиппа.

—    Да эти твари меня к утру могут сожрать! И он, опираясь спиной о скользкую стену,
поднялся на ноги, подошел к маленькому, забранному решеткой

Окну и стал пристально смотреть на одинокую, едва различимую звездочку. Она то
исчезала, прячась в белесых ватных облаках, то вновь вспыхивала, как бы даря пленнику
луч надежды и говоря:»Не все так плохо, как ты думаешь, парень».

И от этого мерцающего света, единственного среди кромешной тьмы, Филиппу
становилось легче, будто он был путешественником, а эта звезда подсказывала ему путь,
выводя на верную дорогу. Он слышал, как где-то рядом, за стеной, грызутся огромные
псы, сражаясь за кость, слышал, как тревожно ржут лошади, как ветер,

Вдруг налетевший неизвестно откуда, хлопает ставнями и воет в ветвях облетевшего
клена, на котором, возможно, завтра поутру он будет висеть как маятник остановившихся
часов.

ГЛАВА 11

Старый Гильом Реньяр слышал шум во дворе своего дома. Но он никак не мог понять,
что там происходит. До него долетали обрывки фраз, хохот, пьяные выкрики.

Он набрал полную грудь воздуха и позвал слугу. Но тот куда-то запропастился и долго
не появлялся. Реньяр вновь закричал — и вновь никто не появился. Тогда старик схватил
крючковатую палку и принялся колотить ею по столу. Посуда, стоящая на столе,
дребезжала, подскакивала, чашка с отваром из трав опрокинулась, и старик смотрел, как
ручеек стекает со стола и капли падают на пол.

—    Дьявол! Куда эти все бездельники и мерзавцы подевались? Так можно умереть и
никто не услышит.

И он бросил свою толстую крючковатую палку в дверь. Раздался грохот, дверь немного
приоткрылась, и Гильом закричал из последних сил:

—    Ко мне! Ко мне, мерзавцы! Всех накажу, головы поснимаю с плеч!

В дверном проеме появился заспанный слуга. Его лицо было перекошено от страха, а
свеча в руке дрожала. Огонек колебался, отбрасывая причудливые тени на стены.

—    Ты что, оглох, мерзавец?

Старик неистовствовал. В уголках рта появилась пена. Волосы старого Реньяра были
всклокочены, седые пряди растрепались, и весь его вид был ужасен. Он с трудом
приподнялся, подсунув подушку под спину, и уселся на кровати. Он напоминал хищную
птицу, готовую броситься на добычу.

Но слуга прекрасно понимал, старик беспомощен.

—    Слушаю вас, господин, что случилось?

—    Что за шум во дворе моего дома?

—    Шум? Какой шум? — пьяный слуга недоуменно осмотрелся по сторонам.

— Ты что, мерзавец, не слыхал, как во дворе кричали? Так ты бережешь мое добро?
Быстро позови ко мне кого-нибудь из сыновей!