Слуга послушно закивал, оставил огарок свечи на столике у кровати старика и
бросился выполнять приказание. Он спустился в комнату на первом этаже, где спал Жак и
принялся опасливо тормошить молодого господина.

—    Тебе чего? — взревел Жак, протирая заспанные глаза и с трудом поднимая
отяжелевшие от вина веки.

—    Отец зовет.

—    Черт побери, что ему понадобилось среди ночи! Ведь я к нему заходил вечером.

—    Не знаю, не знаю, господин, я не виноват, он совсем разбушевался. Злится, кричит.

—    Ладно, сейчас поднимусь. Жак накинул на плечи халат и чертыхаясь, нещадно
бранясь, поднялся в комнату старика.

Тот сразу же принялся грозить своему сыну пальцем.

—    Что за шум был во дворе?

—    А-а, — заулыбался Жак, — я хотел тебе сказать, но подумал, что ты спишь и решил
не беспокоить до утра.

— Да я вообще не могу уснуть, когда кто-нибудь кричит, а в последнее время в моем
доме только и слышны пьяные крики и брань. Пользуетесь, что я не могу до вас добраться.

—    Успокойся, отец, — сказал Жак и сел на край кровати.

— Ну так что там, рассказывай поскорее! Жак засмеялся. Ведь он прекрасно знал, как
старый Реньяр относится к Констанции. И Жак понимал, что если он обо всем расскажет,
может начаться скандал, который не кончится до утра и уже никто тогда в этом доме не
сможет уснуть. Ведь Жак прекрасно знал неистовый нрав своего отца.

—    Ну, так что там? Говори быстрее, что ты тянешь!

— Как бы тебе сказать, отец, помягче, чтобы не обидеть. — начал Жак.

Но старик схватил его за рукав и дернул.

—    Говори как есть, ничего не скрывай! Что-нибудь с Констанцией?

—    Да, отец, с Констанцией.

—    Так что же ты молчишь, ей плохо, что-нибудь случилось?

—    Да нет, ей хорошо, она у себя в комнате.

—    Тогда в чем дело?

—    У нее появился кавалер.

—    Что? — взревел старик, брызгая слюной. — И кто же он?

—    Если я тебе скажу, ты, наверное, будешь злиться.

—    Говори! Говори! — рявкнул старик.

—    Это Филипп Абинье.

—    Что? — как бы не поверив своим ушам, переспросил старый Реньяр.

—    Филипп Абинье, отец.

—    Так ведь он еще мальчишка!

—    Да не, отец, ты просто давно его видел.

—    Где он?

—    Мы связали его и бросили в пристройку.

—    А что Констанция?

—    Так я же тебе говорю, отец, она сидит в своей комнате и рыдает.

—    Рыдает? Это еще почему?

—    Мы поймали Абинье, когда он лез к ней в окно.

—    Как он посмел пробраться в мой дом?

—    Да, отец, в смелости ему не откажешь. Я давно подозревал, что с Констанцией что

— то не так. И вот сейчас мы смогли убедиться.

— Мне кажется, Жак, ты что-то врешь и не договариваешь. Быть может, он просто
хотел пробраться в наш дом и убить меня?

—    Да нет, отец, он лез в окно Констанции, она сама подняла раму.

—    Я тебе не верю, — пробурчал Гильом Реньяр, — позови Констанцию, я хочу
поговорить с ней, ведь она мне никогда не станет врать.