Старший из сыновей словно отрезвил толпу. Мужчины, чертыхаясь, отходили в сторону,
покидая распростертого на земле Филиппа. Виктор остановился возле него и надавил
носком сапога на его руку.Филипп сморщился от боли, но промолчал.

А Констанцию схватили за руки двое мужчин и оттянули в сторону. Она извивалась,
пыталась дотянуться зубами до рук, схвативших ее, посылала проклятия на головы
изменников. Виктор выглядел победителем. Никто из его людей не заметил, как дрожат у
него руки. Но это была лишь мимолетная слабость.

Виктор подобрался и на его губах появилась злорадная улыбка.

—    Да, отец благословил ее свадьбу. Констанция в ужасе смотрела на Виктора.

—    Ты не имеешь права не послушать отца, даже если он уже и мертв!

—    Да, благословил, — рассмеялся Виктор, — но она обманула вас, благословение было
дано ей и мне. Гильом перед смертью благословил мою свадьбу, — и Виктор громко
расхохотался изо всех сил, надавив носком сапога на пальцы лежащего Филиппа Абинье,
и если бы земля не была размокшей от недавнего дождя, ни одна кость не уцелела бы.

Наконец-то вновь люди Реньяра почувствовали себя увереннее, наконец-то нашлось
хоть какое-то объяснение происходящему. Да, Гильом мертв, но он успел перед смертью
отдать распоряжение, понятное всем им, он благословил свадьбу своего сына и любимой
им племянницы. Все было ясно и понятно, настоящий Реньяр и не мог поступить по-
другому: что ему чувства, главное — интересы рода.

Может кто-то из собравшихся здесь негодяев и сомневался в правдивости слов Виктора,
но теперь возражать ему было небезопасно. Ведь после смерти старого Гильома он
становился главой рода, и его слово с этого мгновения делалось законом.

Глядя на Констанцию, Виктор поморщился. Ему было неприятно, что какие-то двое
пройдох держат его невесту за руки.Он прикрикнул на них:

—    Да что вы в нее вцепились! Неужели боитесь, что девушка улизнет от вас?

Те переглянулись и отпустили Констанцию. Констанция, гордо подняв голову, шагнула
к Виктору.

—    Ты мерзавец!

—    Другого я и не ожидал от тебя услышать, — тихо проговорил Виктор и кивнул двум
женщинам, кухарке и горничной, — держите ее покрепче!

—    Слушаемся, господин.

Виктор входил уже во вкус своего нового положения, чувствовал, как люди боятся его
и повинуются малейшему желанию. Он боялся упустить эту тонкую нить власти и в то же
время не собирался держать ее ослабленной. Виктор понимал, собравшиеся ждут от него
не только жестокости, но и мудрости.Он шагнул к распростертому на земле Филиппу и
схватил его за шиворот. Клод и Жак поспешили своему брату на помощь. Они подхватили
под руки Филиппа, подняли его и заломили

Руки за спину.

Виктор немного склонился, чтобы Филипп лучше слышал его и прошипел:

—    Я убью тебя, мерзавец!

А громко, так, чтобы слышали остальные, добавил:

—    С этим щенком нужно разобраться, — и выхватил из-за пояса кинжал.

Остро отточенное лезвие прижалось к щеке Филиппа, и Виктор с омерзительной
улыбкой на губах медленно повел руку вниз. Из-под лезвия брызнула кровь.

Но Филипп лишь сжал зубы и прошептал:

—    Бог не простит тебе этого, Виктор!

—    Не ты меня будешь учить! — негромко отвечал старший из Реньяров.

Виктор на мгновенье остановил пытку и бросил беглый взгляд на окружавших его
людей. Если бы в их глазах он прочел желание убить Филиппа, он бы так и поступил. Да,
власть иногда оборачивается совсем другой стороной, чем думаешь, и вместо того, чтобы
командовать другими, ты сам выполняешь желание толпы.