Он добрался до невысокого строения и постучал в обитую железом дверь.

—    Констанция!

—    Кто там? — послышался испуганный голос девушки.

—    Это я, Анри! Я принес тебе поесть.

—    Ты один?

—    Да, отец в доме. Они все напились, я пришел один.

Констанция некоторое время колебалась, ведь от Виктора можнобыло ожидать любой
подлости. Он мог подучить сына, под угрозой побоев заставить его постучать в дверь, а
сам Виктор тем временемтаился бы за углом, чтобы наброситься на девушку и взять ее
силой.

Она припала к двери.

—    Анри, ты не обманываешь меня?

—    Нет, что ты, Констанция, я тебя люблю.

—    Поклянись!

Анри, путаясь, произнес слова клятвы и эта детская непосредственность смягчила
сердце девушки. Заскрежетал засов, идверь отворилась. Анри вошел. Здесь хоть и было
холодно, но наголову не лил дождь.

—    Вот, возьми, — Анри протянул кусок мяса, хлеб и яблоко.

—    Спасибо тебе. А теперь уходи!

—    Нет, я боюсь возвращаться, отец пьяный.

—    Анри, поднимись наверх, о тебе никто не вспомнит.

—    Нет, Констанция, я лучше побуду с тобой.

—    Ну что ж, если так хочешь, то оставайся. Констанция с жадностью набросилась на
еду. Она глотала ее, почти не жуя, ей всеказалось мало.

—    Хочешь, я тебе еще принесу? — вдруг сказал Анри.

—    Нет, Виктор может заметить, как ты таскаешь со стола еду, инакажет тебя.

—    Да там никто ничего не видит.

—    Нет, лучше побудь со мной.

Анри уселся на куче соломы и поджал под себя ноги. Констанцияустроилась
неподалеку от двери. Наконец-то она была не одна иможно было хоть с кем-то поговорить.
Конечно, из Анри собеседникбыл никудышный, он больше отмалчивался или отвечал
односложно, но все-таки это была живая душа. К тому же, мальчик любилКонстанцию,
жалел ее, и девушка это прекрасно знала.

—    Ты был на кладбище? — спросила она.

— Был, Гильома закопали, — совершенно спокойно сообщил мальчик так, словно бы
говорил о чем-то будничном и заурядном.

—    Кто-нибудь плакал? — спросила Констанция.

—    Да нет, что ты, зачем плакать, ведь мы мужчины.

—    Иногда и мужчины плачут, — заметила Констанция.

— Но мы, Реньяры, не такие, — с гордостью сказал Анри, и сердце Констанции
дрогнуло.

Она заметила в повадках мальчика почти неуловимые, на первый взгляд, черты
Виктора. Он точно так же немного косил и так же независимо держал голову, отвечая на
вопросы.

Где-то совсем рядом заржала лошадь. Констанция дернулась кзасову, чтобы его
задвинуть, но что-то ее остановило. Она прислушалась. Ржание повторилось. Затем она
услышала осторожные, шлепающие по грязи шаги.

В ставню негромко постучали так, словно кто-то боялся, что егоуслышат в доме.

—    Кто там? — Констанция бросилась к окну, напрочь забыв озасове.

Анри испуганно забился в угол. Он был уверен, что это отец, ибоялся расправы за
ослушание.

Но тут мальчик услышал незнакомый ему голос: