—    Дабинье? Что-то я не припомню такой фамилии.

—    Абинье, ваша светлость, — поправил дворецкий.

— Абинье, Дабинье. — досадливо поморщилась графиня, — а что этим господам
угодно?

—    Они хотят видеть вас, ваша светлость.

—    Что ж, Жак, пусть войдут.

Вскоре дворецкий ввел в гостиную четверых промокших гостей.Вид приехавших был
довольно жалким, и графиня было уже раскаялась, что согласилась принять незнакомых
людей.

—    Что вас привело?

Филипп Абинье сделал шаг вперед.

—    У нас есть вещь, которая, скорее всего, принадлежит кому-нибудь из вашей семьи.

—    У меня нет семьи, — горько и немного зло заметила графиня, ейявно не хотелось
вспоминать о том горе, которое пришлось пережитьбольше десяти лет тому назад.

— Мама, покажи, — Филипп взглянул на Этель, и та, развернувчистый платок, подала
на ладони медальон с огромной жемчужиной.

Графиня Аламбер едва увидела жемчужину, как ее сердце замерло. Еще не веря своим
глазам, она посмотрела на медальон: да, действительно, на обратной стороне был ее
герб.Это был именно тот медальон, который передавался в роду Аламбер от одной
женщины к другой. Это был тот самый медальон, который она надела на шею своей
внучке Констанции в тот злосчастный день, когда ее сын с женой и дочерью должен был
по поручению короляотправиться в Англию...

Рука графини дрогнула, и медальон, скользнув золотой цепочкойсквозь пальцы, упал
на столик с разложенным пасьянсом.

—    Так вот, что предрекли мне карты. — каким-то страннымголосом произнесла
графиня Аламбер и прикрыла рукой глаза.

—    Вы что-то сказали, ваша светлость? — спросил Филипп.

—    Откуда у вас эта вещь, молодой человек?

—    Это ее, — Этель Абинье сделала шаг вперед, — Констанция, подойди.

Девушка робко приблизилась на несколько шагов к старой графине.

Графиня все еще боялась отнять ладони от лица, она не желала, чтобы исчезла
последняя надежда, когда она взглянет в лицо девушки, стоящей перед ней.

—    Мне говорили, что этот медальон принадлежал моей матери, но, наверное, это не так.
Люди, среди которых я жила, могли его украсть, и я хочу вернуть эту вещь вам, ведь на
ней ваш герб, вашасветлость.

Графиня, сделав над собой усилие, убрала ладони и посмотрела на девушку, стоящую
прямо перед ней. А потом покачала головой, какбы пытаясь отогнать видение.

—    Как тебя зовут? — почти прошептала графиня.

—    Констанция, ваша светлость, — спокойно сказала девушка. — Констанция Реньяр.

—    Реньяр? — произнесла графиня. — И давно умерла твоя мать?

—    Давно, ваша светлость.

—    Ты помнишь ее?

—    Нет, все картины моего детства стерлись из моей памяти.

—    Пойдем за мной, дитя.

Графиня взяла за руку Констанцию и медленно повела к боковойдвери. Филипп, Этель
и Лилиан медленно двинулись следом. На стенахвисели портреты в тяжелых золоченых
рамах, перед одной из картинграфиня остановилась.

—    Смотри, дитя мое.

Констанция подняла голову и вздрогнула. Ей показалось, что онасмотрится в зеркало,
настолько женщина, изображенная умелой рукойхудожника на портрете, походила на нее:
такие же темно-каштановыевьющиеся волосы, такие же зеленоватые с золотистыми