— Я буду рад, маркиз, если вы скажете мне хотя бы об одной из них. Так ваши
симпатии переменились?

—    Нисколько.

—    По-моему, виконт ваши взгляды были отданы другой женщине.

—    Я не забирал их обратно.

—    Ах, так решили действовать более широко.

—    Я не люблю говорить на эту тему, маркиза. Слова здесь не решают ничего. Многие
из мужчин любят бахвалиться любовными победами.

—    Да-да, мой внук не таков, — вставила обычно глуховатая графиня Лабрюйер.

Маркиз Лагранж сделал новый ход, и виконту не повезло.

— Вы очень коварны, маркиз, придерживаете карты до последнего. Ведь я-то был
уверен, что бубновый король на руках у мадам Лагранж.

—    Вы, месье, — отвечал маркиз, — привыкли к одному стилю игры, я к другому. И не
знаю, что занимает ваш ум, но смею заметить, занятие политикой заставляют хорошо
играть в карты.

—    Когда на руках хороший набор, — отвечал виконт — немудренно выиграть. Куда
сложнее вести игру с плохой картой. К тому же, у меня есть подозрение, маркиз, что вы с
женой играете в одну руку.

—    Только в картах, только в картах, — маркиз рассмеялся.

Маркиза сложила свои карты и ходила, не глядя в них, но всегда вытаскивая ту,
которую было нужно.

Виконт, я всегда на стороне своего мужа, что бы ни случилось, что бы ни происходило.
Иные могут обольщаться, видя, как я забираю взятку, которую преспокойно мог взять мой
муж. Но дело в том, что выигрыш мы делим пополам. И вы первый заметили это. Завидую
вашей прозорливости.

—    Я восхищаюсь вами, мадам.

—    Чем же конкретно?

—    Да, всем. Маркиз, первый раз мне приходится встречать столь рассудительную
женщину. Обычно жены видят в своих мужьях врагов, тиранов и только вы видите в нем
своего благодетеля.

— Что вы, виконт, — ответствовал маркиз Лагранж, — я бы не женился на другой
женщине.

—    А что вы думаете по этому поводу? — виконт обратился к графине Лабрюйер. Та
пожала плечами.

— Я не знаю, как жила, но знаю, что жила правильно. Ведь мне удалось пережить
своего мужа.

—    Вот видите, — воскликнул виконт, — как коварны женщины!

—    Нет, коварны мужчины, — отвечала старая графиня. — Они всегда уходят первыми,
нужно лишь к этому приготовиться, и не слишком на них рассчитывать. Ты, Анри, весь
пошел в этом смысле в деда. Сколько я ни говорила ему, что хочу умереть первой, он не
слушал меня — и пожалуйста.

Если кон начинался для Анри Лабрюйера великолепно, то окончился полным его
разгромом. В выигрыше остались маркиз и маркиза Лагранж.

—    Так что же все-таки поделывает наша гостья? — с улыбкой спросил Анри.

—    Тебе так не терпится узнать? Анри, все спустятся к обеду и ты, наконец,
удовлетворишь свое любопытство.

—    Нет, я должен узнать это сейчас.

Анри поблагодарил всех за хорошую игру и поднялся. Он успел заметить краем глаза
Констанцию, прогуливающуюся в саду.

Виконт Лабрюйер нагнал мадемуазель Аламбер возле зарослей можжевельника.

—    Констанция.

—    Да, виконт.