Констанция разорвала конверт и развернула письмо. Граф Бодуэн извещал ее о том, что
в скором времени вынужден будет покинуть Париж и в который уже раз напоминал о
своем предложении.

—    Тоже сумасшедший, — пробормотала Констанция, — мужчины страшный народ.

Виконт Лабрюйер еле дождался, пока Шарлотта покинет комнату, а затем вскочил с

кресла, подбежал к Констанции и грозно приказал:

—    Дай сюда письмо!

—    И не подумаю.

Анри попытался схватить край листа, но Констанция увернулась.

—    Как тебе не стыдно, Анри!

—    Я тебе сказал, дай сюда письмо, я должен знать, кто.

—    Так ты еще и ревнив? Значит, ты в самом деле любишь меня?

—    Констанция на всякий случай держала письмо подальше от Анри так, чтобы тот за
один раз не мог дотянуться до него.

—    Дай сюда письмо, — грозным тоном приказал виконт Лабрюйер, — иначе я заберу
его сам!

Констанция поняла, спорить бесполезно. Еще немного, и Анри завладеет письмом.

—    Хорошо, — она ласково улыбнулась, чтобы сбить Анри с толку.

Она медленно подносила лист бумаги к виконту Лабрюйеру, но в последний момент,
когда тот уже готов был взять его в руки, резко опустила в ванну. Сквозь воду было видно,
как расплываются чернильные буквы, и вода окрашивается в темно-фиолетовый цвет.

Виконт заскрежетал зубами.

—    Ты невыносима, Констанция!

—    А что мне остается делать? У меня же не хватит сил защищаться, бросаясь на тебя с
кулаками, а как женщине, шпаги мне не положено. Можно было бы, правда, выбрать
пистолет, тут бы я уже не промахнулась. Но порох в воде сыреет точно так же, как и
бумага, — Констанция извлекла письмо из теплой ванны и подала его Анри.

От бумаги шел пар и на пол с нее капали темно-фиолетовые капли, безвозвратно
уносившие вместе с собой смысл написанного.

Анри некоторое время смотрел на расплывшиеся буквы, пытаясь разобрать хотя бы,
кем было подписано письмо. Но текст был испорчен окончательно.

Констанция хохотала, запрокидывая голову.

—    Анри, ты смешон, ты бы видел себя сейчас в зеркало, ты в самом деле выглядишь
как обманутый муж, как рогоносец.

— Ты еще поплатишься за это, — Анри разжал пальцы, и мокрый лист бумаги
шлепнулся на паркет.

Он со злостью растер его носком сапога и облокотившись на спинку плетеного из лозы
сиденья, нагнулся. Их лица оказались напротив друг друга. Глаза Анри сверкали злостью,
а Констанция весело улыбалась и наивно моргала длинными ресницами, чуть ли не
касаясь ими носа Анри.

—    Ты все еще сердишься на меня?

—    Кто тебе позволил так обращаться со мной?

— Не понимаю, почему ты сердишься? Ведь я так ждала, мерзла на кровати, а ты так и
не соизволил подняться из кресла, чтобы подойти ко мне. Другого случая, Анри, тебе
может и не представиться, ведь я злопамятна и мне не хотелось бы в следующий раз
выглядеть такой дурой.

— От кого было письмо? — уже почти прохрипел, задыхаясь от злости, виконт
Лабрюйер.

—    К сожалению, Анри, я не успела дочитать его до конца, а на конверте. —
Констанция нагнулась, взяла с пола сухой конверт и тут же опустила его в ванну, — а на
конверте, к сожалению, имя отправителя тоже размыло водой.