—    А если мне попробовать украсть чужое счастье, взять его — и не вернуть?

Ты, Анри, завидуешь Эмилю, так стань на его место, ведь Колетта обязательно
послушает тебя, потому что ты лучше шевалье де Мориво, знатнее и богаче его. Ну чем не
завидная партия для юной баронессы Дюамель? Девушка, способная заставить

Виконта Лабрюйера изменить свой прежний образ жизни. Никакая знатная дама
похвастаться подобным просто не в состоянии.

Только одно предчувствие новой авантюры возбудило Анри. Снова появлялся смысл в
его жизни.

—    Значит так, — окончательно решил он для себя, — завтра с утра я отправляюсь к
Колетте и предлагаю ей покинуть Париж вместе со мной. И пусть только попробует мне
отказать! У нее не хватит на это духа.

Виконт Лабрюйер подошел к зеркалу и заглянул в глаза своему отражению.

—    Так значит, женитьба, Анри? Не хватит же у тебя наглости бросить потом
несчастную девушку? Чего-чего, а подлости в своей жизни ты пока еще не совершал, во
всяком случае, больших. Итак, главное ошарашить ее неожиданным предложением и
тогда, схватив за руку, потащить из дому.

Анри пробовал улыбнуться, но ничего из этого не получилось.

—    Не улыбка, а оскал, — пробормотал виконт и прикоснувшись пальцами к уголкам
губ, немного приподнял их вверх. — Вот так, запомни это, тебе пригодится
обольстительная улыбка, противостоять которой не сможет ни одна женщина.

—    Жак! — позвал Анри.

Никто не ответил.

—    Ах да, я же отпустил его. Ничего, завтра отыщется.

Хоть небо уже налилось розовым светом, Анри лег с постель.

— Пара часов освежающего сна, и я вновь готов к бою. Вот только вино немного
кружит голову, но и это пройдет.«Женщины и вино — вот два главных порока», —
вспомнились виконту где-то услышанные слова. — Какой только святоша их

Придумал?! Для того, чтобы потом укорять настоящих мужчин? Хотя нет, —
приостановился Анри, — женщин не придумывал никто, кроме бога, а вот вино — чисто
человеческое изобретение. Но одно прекрасно дополняет другое. Ведь после кружки
прекрасного вина перестаешь замечать морщины на лицах женщин, да и сам молодеешь.
Мир кажется тогда прекраснее. Только одно плохо — наутро всегда болит голова. Но так
происходит с каждым удовольствием, за него следует платить. И хочется одного — чтобы
эта плата была как можно меньше и не так обременительна «.

Анри показалось, кровать исчезает под ним и тело зависает в воздухе. Но он решил, что
открывать глаза из-за такой мелочи не стоит, и медленно погрузился в сон.

Он знал, если настроит себя, то не проспит. Два часа, не больше, определил для отдыха
Анри и проснулся к точно назначенному времени.

Первым желанием было позвать Жака, но он вспомнил, что тот еще не возвращался и
одеваться пришлось самому.

Недолгие сборы, нарядный камзол, деньги — и вот виконт Лабрюйер уже сидел в седле.
Никогда еще в жизни он не чувствовал себя настолько бодрым и решительным. Он и тени
сомнения не допускал в свою душу.

» Главное, не останавливаться и действовать наверняка, — решил он. — Чем
сумасброднее и неожиданнее предложение, тем скорее соглашаются на него женщины «.

Но не успел виконт еще дернуть поводья своего коня, как к нему приблизились двое
молодых людей в форме гвардейской школы — в темно-синих, почти черных плащах,
украшенных серебряными крестами.

—    Виконт Лабрюйер? — спросил тот из них, который казался старшим.

—    Да, господа.

—    Барон Ришардье, маркиз Обиньяк, — представились молодые люди. Виконт кивнул.

—    Очень приятно, чем обязан?