—    Я не знаю, Арман, почему ты мне не веришь. Но я чувствую, что я не ошибаюсь.

—    Хорошо, дорогая, вскоре я вернусь и наша жизнь изменится.

Арман погладил Констанцию по густым волнистым волосам.

—    Все образуется, все будет хорошо, не стоит беспокоиться. Ты мне веришь?

—    Да, Арман, я хочу тебе верить.

—    Ну вот тогда все прекрасно. А сейчас пойдем спать. Пойдем. Я хочу, чтобы эта ночь
была нашей. Ведь мы с тобой очень долго не увидимся.

Граф де Бодуэн взял за руку Констанцию и повел ее в спальню. Констанция шла рядом
со своим мужем, ее лицо было грустным, и выглядела она поникшей. Граф де Бодуэн
захлопнул дверь и, взяв Констанцию на руки, легко понес к огромному ложу под белым
балдахином.

Констанция была безропотна и молчалива, будто из нее ушла жизнь. День тянулся за
днем, неделя за неделей. Изредка из далекой Испании приходили известия от Армана. Он
клялся в любви, заверялКонстанцию в силе своих чувств. А в конце обязательно
извинялся, что все еще никак не может справиться с поручением короля, что происходят
всевозможные задержки, и он не может приехать в срок, как обещал. Констанция,
распечатывая каждое новое письмо, чувствовала, что в нем не будет ничего
утешительного и что ее муж вернется из Мадрида еще не скоро.

Старая графиня после того, как ее сын уехал в Испанию с секретной миссией,
почувствовала себя полновластной хозяйкой дворца. Она расхаживала по комнатам
дворца, грозно покрикивала на слуг, раздавала им всевозможные приказания, а на
Констанцию поглядывала свысока. Время от времени старая графиня играла со своим
внуком Мишелем, а когда ей это надоедало, она приглашала своих подруг, желчных и
язвительных придворных дам. И они все, усевшись за большим столом в гостиной,
принимались играть в карты, сплетничать, заниматься пересудами, обговаривая и
издеваясь над теми придворными, кого не было за их столом.

Иногда графиня приглашала свою невестку присоединиться к ним. Чаще всего
Констанция отказывалась, ведь ей совсем не хотелось слушать сплетни, их старческие
дребезжащие голоса, воспоминания о каком-то далеком прошлом, когда все было не так,
когда молодежь была не такой строптивой, когда нравы были иные, а в отношениях
царила честность.

Старухи говорили о том, что в старые добрые времена они все были красавицами, все
пользовались успехом у мужчин. И Констанция, поглядывая на их сморщенные лица с
выцветшими водянистыми глазами, изумлялись.

«Да неужели вот эти старые злые и желчные ведьмы когда-то могли быть красивыми,
когда — то могли волновать сердца мужчин. А может быть, так оно и было?». Вот и
сегодня престарелые дамы собрались за карточным столом. — А помнишь, —
воскликнула графиня Леруа, — как несколько лет тому назад за меня дрался на дуэли
маркиз. Э-э, как же его звали?

— Да-да, я прекрасно помню. Какой это был замечательный мужчина. Жаль, что он
погиб во время войны.

—    Да, жаль, — ответила маркиза. Графиня де Бодуэн приложила кружевной платочек к
своим глазам, смахивая слезу.

— А барон Лакруа, помните, маркиза, какой это был видным мужчина, какие у него
были пышные усы.

—    О, да! Это был самый красивый рыцарь в нашем королевстве. Когда он появлялся
при дворе, все дамы провожали его вожделенным взглядом. Только жаль, что его жизнь
сложилась так неудачно — от слишком большого количества выпитого вина, да от своих
любовных приключений, он, бедняжка, сошел с ума.

—    А где он сейчас? — поинтересовалась графиня де Бодуэн, не глядя на свою невестку.

—    Он где-то в своем поместье, старый и совсем не похож на прекрасного и
благородного рыцаря.