—    Боже, Боже, за что эти несчастья на мою голову? За что?! Констанция плакала
безутешно, как ребенок. Все ее тело сотрясалось от рыданий, слезы ручьями лились по
щекам и вскоре подушка была мокрой.

Выплакавшись, Констанция немного успокоилась и уснула. Но сон ее не был крепким.
Постоянно клубился туман и из него выплывало то лицо короля с хищными сверкающими
глазами, то вообще, она брела, потом бежала в тумане, спотыкаясь о какие-то странные
предметы под ногами.

И вдруг она услышала тонкий пронзительный крик ребенка. Констанция остановилась,
еще не понимая, во сне или наяву она слышит этот крик.

— Да нет, нет, это все во сне, — утешила себя женщина, — это только лишь сон,
тяжелый сон. А может быть, я действительно слышу плач сына?

Констанция бросилась на голос ребенка, пробиваясь сквозь густой липкий туман,
который обволакивал ее тело, не давая двигаться быстро и уверенно. Какие-то мохнатые
ветви, шершавые стволы деревьев появлялись из тумана тут и там. Констанция, выставив
вперед руки, пыталась бежать, но ее движения былинеуверенными и двигалась она очень
медленно. Голос Мишеля звучал все ближе и ближе.

Констанция попробовала ускорить шаги, но ничего не получилось. Туман был
настолько густым, что Констанция вязла в нем как в зыбком песке. И еще деревья их
жесткие колючие листья. Чем быстрее она шла, тем глуше и глуше слышался голос
ребенка. Вдруг она услышала где-то совершенно рядом, на расстоянии протянутой руки
слабый детский крик.

—    Что это? — замерла Констанция, окруженная со всех сторон густыми клубами
тумана. — Кто это? — позвала она. Ребенок снова вскрикнул.

Где ты? Где ты? — Констанция наклонилась и, разведя руки в стороны, принялась
ощупывать холодный влажный туман.

—    Я здесь, мама, — вдруг послышался тонкий голосок.

—    Мишель! Мишель! Где ты?! Констанция безумно испугалась и заплакала. Она даже
во снечувствовала, как по ее щекам катятся крупные горячие слезы.

—    Мишель! Малыш! — повторяла она, но голоса уже не было слышно.

«Неужели это сон? Может это явь?»— во сне подумала Констанция.

Но тут она услышала слабый, как бы тонущий в густом тумане детский плач и
догадалась, что голос сына она слышит по-настоящему. Глаза открылись и она вскочила с
кровати.

—    Мишель! Мишель! — позвала Констанция, быстро направляясь к двери. Она бежала
из комнаты в комнату, слуги шарахались от своей госпожи. Она бежала в комнатку своего
сына.

Дверь в детскую была распахнута. На креслах, стульях, повсюду были разбросаны
детские вещи. В постели ребенка не было, в соседней комнате не было и няни.

Констанция подбежала к одному из слуг и глядя ему прямо в глаза, зашептала:

—    Где? Где мой сын?

Слуга развел руками и кивнул в сторону выхода во двор.

Что, там, на улице? Слуга снова согласно кивнул и быстро удалился за дверь.

Что он там делает? Почему его вынесли на улицу, ведь там дождь, там холодно? —
зашептала графиня де Бодуэн, подскакивая к окну и отводя тяжелую бархатную штору.

Посреди двора стоял экипаж, запряженный четверкой черных лошадей. Старая графиня
де Бодуэн отдавала какие-то распоряжения дворецкому. Слуги привязывали чемоданы и
сундуки. Няня с ребенком на руках забиралась в карету.

— Что это такое?! Что это?! Констанция попыталась распахнуть окно, но задвижку
заклинилои ее усилия оказались тщетными. Тогда она бросилась по широкой мраморной
лестнице вниз, она уже поняла, что задумала старая графиня де Бодуэн.

—    Но зачем?! Зачем она это делает?! Зачем она забирает у нее сына?!

Констанция сбежала вниз и, выскочив на крыльцо, тяжело перевела дыхание.