—    Это сможет решить много проблем, — король смотрел на Констанцию, которая
невозмутимо принялась есть пирожное.

— Я думаю, больше проблем возникнет, чем исчезнет, — улыбнулась Констанция,
смахивая крошки с ярких губ.

—    Нет-нет, ты не права.

— Я всегда права, и ты это знаешь, — ответила женщина, — к тому же, ты не подумал
о том, что может быть, я не хочу детей.

—    Как?! — вскинув голову, воскликнул король Витторио.

—    Не хочу — и все.

—    Ты не хочешь детей от меня? Констанция пожала плечами.

—    Может быть, я просто не хочу детей.

—    Но я тебе уже говорил тысячу раз и повторю в тысячу первый, Констанция — я тебя
люблю.

—    Я действительно слышала это тысячу раз, но к сожалению, пока не могу ответить
тем же. А дети, рожденные не в любви, как правило, несчастны.

— Откуда тебе об этом знать? Вот твой сын был рожден в любви, ведь ты любила
Армана?

—    Почему любила, — как-то холодно заметила Констанция.

— Ты хочешь сказать, что любишь его? — король грохнул по столу кулаком так
сильно, что несколько чашек упали на мраморные плиты пола и рассыпались на сотни
осколков.

—    Я этого не сказала, ты сам об этом подумал.

—    Но почему ты не любишь меня, а любишь графа де Бодуэна? И кстати, Констанция,
твой сын был рожден в любви, но он ведь несчастен, ты им совсем не занимаешься.

—    Мы уже об этом говорили, я сама так решила. Пусть он пока живет без меня, а
потом посмотрим.

—    Но я хочу, чтобы ты родила сына мне.

—    А я не хочу, — Констанция улыбнулась, бросая на стол недоеденное пирожное, —
не хочу — и все.

Она поднялась из-за стола и, подойдя к балюстраде, стала смотреть на золотистые
цветы, на далекие голубоватые холмы и серые скалы.

Король Витторио нервно прохаживался по террасе, время от времени зло поглядывая
на Констанцию. Затем он подошел к ней, положил свои сильные руки ей на плечи и
зашептал:

—    Мне кажется, ребенок сможет нас примирить, сможет сделать счастливыми.

—    Но тогда я буду любить ребенка, — глядя вдаль, произнесла Констанция.

—    Но ведь это будет мой ребенок, а значит, ты будешь любить и меня.

—    Ничего это не значит, ваше величество.

—    Черт! — бросил король, покидая террасу. А Констанция еще долго стояла, глядя на
голубеющие холмы, на серые скалы и на синее небо, по которому ветер гнал легкие
облака.

» Боже, как бы я хотела покинуть Пьемонт и улететь вместе с этими легкими облаками
куда — нибудь далеко, к океану, в Мато, в свой дворец, туда, где я буду предоставлена
самой себе, где никто не будет надо мной властвовать, отдавать приказы, требовать любви,
туда, где моя душа сможет успокоиться и обрести тишину, где никто обо мне не будет
рассказывать гадости и где я смогу жить так, как мне хочется. Ведь все в Пьемонте меня
ненавидят, презирают и единственное, что их останавливает, чтобы не растерзать и не
убитьменя, так это то, что король меня страстно любит. Но лучше бы он любил кого-
нибудь другого, а лучше всего, чтобы он любил королеву. Но ведь и королева хотела,
чтобы я отдалась королю, все этого хотели. А сейчас пожинают плоды, не знают, как
остановить страсть короля, как все изменить. А возможно ли что-нибудь изменить? —
сама себе задала вопрос Констанция. — Если бы я умерла, то все решилось бы само собой.