—    Благодарю вас, месье Шаваньян, — сказала Констанция, когда ее привратник Жан-
Кристоф открыл дверь дома. — Вы можете идти. Я надеюсь, что мы с вами еще увидимся.

Шаваньян снял шляпу и низко поклонился.

— Дай вам бог здоровья, ваша светлость. Не часто встретишь таких людей, как вы.
Надеюсь, вы не слишком жалеете о том, что были сегодня в доме моей хозяйки.

—    Нет, ну что вы, — успокоила его Констанция. — Это было очень даже забавно.

Вслед за Констанцией дом госпожи де Сен-Жам покинули Луиза и Ташеретта де

Андуйе. Старуха была так озабочена сообщением, полученным от духа кардинала
Ришелье, что позабыла едва ли не обо всем на свете. Слугам пришлось по несколько раз
возвращаться в дом за оставленными старой графиней вещами. Наконец, карета с
представительницами рода Андуйе отбыла.

Вслед за ними ушел и господин де Лаваль, который напоследок без всякой тени
сомнений прихватил с собой бутылку шампанского и на ходу сунул в рот виноградину.
Уже из дверей прямо в плаще он вернулся в салон, аккуратно собрал со стола, на котором
шла карточная игра, лежавшие на нем деньги и, весело насвистывая что-то, удалился.

—    Благодарю вас, госпожа де Сен-Жам. Сегодня у вас в салоне было невероятно
приятное общество, — попрощался он с хозяйкой. — Господин Калиостро, если у вас
будет нужда переброситься в картишки с приятным собеседником, не стесняйтесь,
обращайтесь ко мне. Я готов пожертвовать любыми делами ради лишней партии в
«фараон».

Калиостро едва заметно наклонил голову.

—    Благодарю вас. Думаю, что в этом не будет нужды.

—    Ну что ж, как знаете. Всего хорошего. Веселого настроения господина Бомарше у
госпожи де Сен-Жам после спиритического сеанса не разделял никто, а потому
знаменитому писателю не было особого смысла задерживаться на Вандомской площади.
На прощание Бомарше отпустил несколько шуток в адрес графа Калиостро, а также
поинтересовался его дальнейшими планами. Итальянец неопределенно пожал плечами.

— Завтра у меня прием в салоне герцогини Манской, затем у графа Артуа, в
ближайшее время, возможно, меня пригласят в Версаль.

—    О, я чувствую, что вам очень хотелось бы этого, — едко заметил Бомарше. — Но я
не уверен в том, что у короля хватит смелости общаться с духами. Нет, разумеется, если
ее величество Мария-Антуанетта прикажет, то его величество будет общаться и с духами,
и с вами, и даже с самым захудалым австрийским дворянином. Но я не думаю, что это
будет для него полезным.

В ответ Калиостро предпочел промолчать.

—    Желаю вам всего наилучшего, — с язвительной улыбкой поклонился Бомарше. —
Надеюсь, что запасы философского камня у вас еще не иссякли. Какая жалость, что вам
все время приходится менять его на бессмысленные золотые безделушки.

Госпожа де Сен-Жам, поначалу присутствовавшая при разговоре, затем неожиданно
покраснела и удалилась.

Граф и графиня де ла Мотт тем временем стояли в дальнем углу салона, о чем-то споря
и жестикулируя.

Кардинал де Роан, выражая явное нетерпение, едва-едва дождался, пока граф
Калиостро освободится. Подозрительно оглянувшись по сторонам и убедившись в том,
что их никто не подслушивает, великий капеллан Франции взял графа Калиостро под
локоть и отвел в сторону.

— Я хотел бы сказать вам кое-что, граф... — неуверенно начал он. — Но не знаю,
стоит ли это делать.

Калиостро изобразил на лице живейшую заинтересованность.

— Разумеется, стоит. Я прекрасно понимаю, ваше высокопреосвященство, в какой
сложной ситуации вы находитесь. Обычно люди вашего сана и положения сами являются
духовниками. Но, в конце концов, ведь кто-то должен исповедовать и вас. Почему бы мне