значения — состоится их встреча при солнечном свете или в кромешной тьме. Что вы
думаете с этим делать?

Графиня де ла Мотт усмехнулась.

— С этим-то как раз все просто. Во-первых, она должна говорить как можно меньше, а
во — вторых, как можно тише. Согласитесь, что шепот двух совершенно разных людей
бывает неотличим друг от друга. Только это может спасти нас от разоблачения. А жестам
и походке я надеюсь обучить мадам Легюэ сегодня. Кстати, — она повернулась к
мужу, — кажется, мадам Легюэ в прошлом была неплохой актрисой?

Без особой охоты граф де ла Мотт согласился.

—    Да, но это было давно.

—    Ничего страшного, — успокоила его графиня. — Я надеюсь, что талант сохранился.
Нужно лишь кое-что вспомнить.

Калиостро, с улыбкой наблюдавший за легкой перебранкой супругов, решил
вмешаться в разговор, чтобы разрядить обстановку.

—    Между прочим, я был у кардинала де Роана уже после того, как он получил известие
о предстоящей встрече.

Графиня де ла Мотт на некоторое время забыла о Мари-Николь Легюэ и обратила все
свое внимание на итальянца.

—    В этом была какая-то необходимость? — спросила она.

Калиостро рассмеялся.

—    Все объясняется очень просто. Кардинал внимательно посмотрел на себя в зеркало и
пришел в ужас. Он тут же решил, что, увидев его вблизи, королева мгновенно позабудет о
всех чувствах, которые якобы питает к нему.

Граф де ла Мотт хихикнул.

—    Ему нечего бояться. Мари-Николь часто приходилось иметь дело с такими старцами.
Между прочим, они куда похотливее, чем многие молодые господа.

Графиня вновь обратила внимание на супруга.

—    А к какой категории ты относишь себя? — язвительно спросила она.

Граф де ла Мотт снова обиженно надул губы и отвернулся.

—    Ну ладно, ладно, — примирительно сказала графиня, — не обижайтесь, мой дорогой
супруг. Что было, то было. Я ведь не сомневаюсь в том, что ваш роман с Мари-Николь
закончился. Впрочем, какое это имеет значение.

Последние слова госпожи де да Мотт переполнили чашу терпения графа, и он, громко
отодвинув стул, встал из-за стола и покинул обеденную комнату.

Графиня проводила его громким смехом. Слуги уже давно исчезли, и Калиостро
остался наедине с госпожой де ла Мотт. Демонстрируя охватившую его любовную
лихорадку, он тут же бросился целовать руки графини.

—    Александр, прекратите, — недовольно сказала она, убирая ладони.

Калиостро беспрекословно подчинился. Повернувшись на свое место, он снова
принялся набивать табаком трубку, раскуривая ее горящим пальцем.

Графиня де ла Мотт снова поморщилась.

—    Александр, ну что вы делаете? Вы же не на приеме в салоне госпожи де Сегюр. И
вам не нужно поражать мое воображение этими дурацкими трюками.

Палец мгновенно погас. Но Калиостро уже раскурил трубку и, откинувшись на спинку
стула, стал выпускать в воздух кольца.

—    Вы начали говорить о кардинале де Роане.

Калиостро неопределенно пожал плечами.

—    Но вы же не хотели слушать.

—    Рассказывайте, — властно сказала графиня. — Итак, этот влюбленный старец
посмотрелся на себя в зеркало и испугался предстоящей встречи?