В надвигающейся тьме место уединения кардинала было почти незаметно со стороны.
Ждать ему пришлось довольно долго. О, если бы бедный влюбленный кардинал де Роан
знал, что в этот момент его возлюбленная, королева Мария-Антуанетта, вместе с
герцогиней д'Айен-Ноайль и графиней де Бодуэн спокойно возвращались с прогулки в
саду Монрепо.

А графиня де ла Мотт вместе с Мари-Николь Лепоэ или баронессой д'Олива (это уж как
вам угодно) приближалась к уединенной беседке в парке Монбель со стороны,
противоположной Версалю. Весенние вечера часто бывают прохладными, и потому
графине де ла Мотт было бы легко объяснить, почему королева закуталась в длинную
шаль, прикрывавшую не только ее фигуру, но и часть лица.

Оказавшись на дорожке, которая вела к месту свидания Мари-Николь с мастерством
настоящей актрисы принялась копировать движения Марии-Антуанетты и ее походку.
Услышав в полумраке шаги, кардинал тут же вскочил с деревянной скамейки и, вытянув
шею, начал вглядываться в полумрак. Наконец-то терпение его было вознаграждено. Вот
она, сама, Мария. Та женщина, которую он так ждал и жаждал, о которой мечтал
долгими ночами и которой посвящал свои стихи. Сейфы кардинала хранили горы
любовных посланий, написанных де Ровном для его возлюбленной Марии.

Сгорая от нетерпения, кардинал вышел из беседки и направился навстречу двум дамам.
Графиня де ла Мотт была, как обычно, в своей серой дорожной накидке.

В часовне, располагавшейся где-то неподалеку, колокол стал мерно отбивать время.
Оказывается, уже было шесть часов вечера. Кардиналу казалось, что он идет навстречу
своей судьбе. Его шаги глухо отдавались в тишине, перемежаясь со стуком сердца.

Однако, не доходя нескольких шагов до его высокопреосвященства, дамы
остановились. «Мария-Антуанетта», закутанная в шаль, словно испанская синьорита,
стояла в одиночестве, в то время как графиня де ла Мотт подошла к кардиналу.

—    Вы располагаете лишь несколькими минутами, ваше высокопреосвященство.
Королева должна возвращаться во дворец, и ее долгое отсутствие будет замечено. Если вы
хотите что-то сказать ее величеству, не медлите. Я буду ждать вас на главной аллее.

Кардинал в знак благодарности торопливо поцеловал руку графине де ла Мотт и вместе
с ней направился к «королеве». Он чувствовал, что его мучает какой-то страх, но пока не
мог справиться с ним.

Остановившись с самой для него желанной женщиной на этом свете, кардинал
подождал, пока графиня де ла Мотт отойдет на несколько метров, и торопливо произнес:

— Я безмерно благодарен вам, ваше величество, за то, что вы откликнулись на мои
просьбы и согласились встретиться со мной, вашим смиренным рабом.

«Королева», одной рукой по-прежнему придерживая у лица шаль, вторую протянула
кардиналу для поцелуя. Тот немедленно упал на колени и принялся лобызать
царственную ладонь. Слова полились из него рекой — О, сударыня, если бы вы знали,
какая любовь заключается в глубине моего сердца. Мне так хотелось бы полностью
открыть вам свою душу. Надеюсь, что сейчас вы предоставите мне эту счастливую
возможность.

Он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться, в то время как Мари-Николь Легюэ,
закрыв лицо шалью давилась от смеха. Но влюбленный кардинал ничего не желал
замечать и продолжал изливать «королеве» свою нежность. — Как ни стараюсь упрекать
себя в том, что этого делать нельзя, у меня ничего не получается. Вы заметили, ваше
величество, то, что я был глубоко опечален в последнее время? Так длилось до тех пор,
пока вы ни стали отвечать мне на мои послания. А ведь было время, когда я потерял
аппетит. Я пил и ел только потому, что этого требовал рассудок. Сон покинул меня. Меня
перестали радовать встречи с вами на балах и приемах во дворце. По ночам я спрашивал
себя и говорил: разве она стала менее добра ко мне? Нет. Разве я мог упрекнуть вас в чем-
то? Нет. Разве вы перестали быть также прекрасны, как прежде? Нет. Мне казалось, что и
я оставался прежним. Но сердце мое изменилось. Любовь моя к вам стала крепче и нежнее.