Калиостро. Поэтому он сидел с унылым выражением лица и бессмысленно водил пальцем
по ободку бокала.

Тем временем графиня де ла Мотт отдавала последние распоряжения, касающиеся
последних актов толькс что разыгравшегося фарса.

—    Я сама найду ювелиров, которые согласятся разделить ожерелье на части. После
этого вы, мой милый супруг, получите то, что вам необходимо будет продать в Англии.
Судьбой остальных камней я также займусь сама. Вы, господин Калиостро, получите
свою долю сразу же после возвращения моего супруга из Англии. То, что причитается
Рето де Виллету, вы получите, как только я буду располагать необходимыми средствами.
И учтите, я больше никогда в жизни не желаю видеть этого господина. Пусть служит в
лавке своего адвоката, пусть уезжает в Португалию, пусть делает все, что угодно — мне
абсолютно все равно. Я даже не желаю знать этого имени. Калиостро, наконец-то, подал
голос:

—    Мне кажется, госпожа де ла Мотт, вы поступаете несколько опрометчиво. Ведь
жизнь еще совсем не закончилась, и кто знает, может быть, вам придется еще не раз
пользоваться услугами людей, к которым вы намерены отнестись столь жестоко, —
осторожно сказал он.

Графиня надменно фыркнула.

—    А что жестокого в том, что я плачу ему сто тысяч ливров? Мой дорогой Калиостро,
вы можете подобными упреками засыпать свою возлюбленную госпожу де Сегюр. Что
касается меня, то я вообще не вижу причин обсуждать этот вопрос. Будем считать его
закрытым раз и навсегда. Кстати, что касается вас, граф Калиостро.

Она не успела продолжить, потому что Калиостро с мрачным равнодушием заметил:

—    У вас и на мой счет есть планы.

—    Да, именно это я и хотела сказать, — холодно парировала графиня. — Мне бы не
хотелось больше встречать вас в своем доме. Если мне понадобятся ваши услуги, то я
найду способ, как найти вас.

Калиостро хмуро покачал головой.

—    Значит, мне навсегда отказано в праве посещать ваш дом, — охриплым голосом
произнес он. — Ну, что ж, прав оказался мой учитель Франц-Мессмер — женкое сердце
неуправляемо. Сколько раз я имел возможность убедиться в этом. Но снова и снова
надеялся, что это случайность. Кто знает, смогу ли я еще раз найти в себе силы проверить
правильность этого тезиса.

—    Перестаньте скулить, — резко оборвала его графиня де ла Мотт. — Еще не хватало,
чтобы вы ушли от меня в слезах. Мы деловые люди, и не за чем впадать р сентименты.

Калиостро уязвленно замолк.

—    Налейте мне еще шампанского, мой дорогой супруг, — властно сказала госпожа де
ла Мотт, выставив вперед пустой фужер.

Граф, словно обыкновенный официант, принялся исполнять просьбу жены, в то время
как Калиостро, презрительно скривив губы, отвернулся.

Графиня отпила шампанского и снова обратилась к итальянцу.

—    Вам, Калиостро, нечего жаловаться на судьбу. Если бы не я, вы не получили бы и
десяти франков.

—    Ну да? — ехидно ответил Калиостро. — Я должен сказать вам спасибо за
великодушие. Что ж, покорно благодарю. С этими словами он поднялся со своего
места. — Спасибо и вам, граф. Коллекционное бургундское вино урожая 1753 года
произвело на меня неизгладимое впечатление.

С этими словами он покинул покои графини де ла Мотт, задержавшись у порога лишь
для того, чтобы сообщить:

— Графиня, если вы все-таки передумаете, то меня можно будет найти по адресу,
который вам известен. Не дождавшись ответа, он вышел.