Лилиан, увидев окровавленного небритого мужчину, всплеснула руками и вскрикнула.

—    Тише! Тише, Лилиан, это я, твой дядя. Лилиан тут же бросилась к нему навстречу. А
вот Этель была почти неподвижна. Она только повернула голову, пристально глядя на
своего брата, не зная, радоваться ли его появлению или огорчаться.

ГЛАВА 8

Единственное, что произнесла Этель Абинье, когда ее раненого брата Марселя усадили
в низкое кресло, так это:

— Немедленно закройте ставни! Никто не должен видеть, что происходит в нашем
доме.

Марсель поморщился от боли и утвердительно кивнув, сказал:

— Да, да, сестра, ты как всегда права. Этель поднялась, подошла к брату и начала
стягивать с него насквозь промокшую одежду. Мужчина морщился от нестерпимой боли,
скрежетал зубами.

Наконец, тяжелый плащ и куртка были развешены у очага.

—    Наклонись, я сниму рубашку.

—    Осторожно! — попросил Марсель. Этель стащила рубашку с плеч своего брата и
тяжело вздохнула, глядя на его рану.

—    Проклятые солдаты, все-таки зацепили меня! Марсель покосился на свое правое
плечо с глубокой раной.

—    Сейчас, сейчас. Марсель, — зашептала Этель, — Лилиан, быстрее дай горячей воды!

Девушка сняла котелок с водой и подала матери.

Марсель морщился, скрежетал зубами, до крови прикусывал губы, но не проронил ни
единого стона.

Филипп с восхищением следил за тем, как ловко управляется его мать с огнестрельной
раной и как мужественно терпит боль его дядя.

— Принеси сухую одежду, — приказала Этель дочери.Та несколько мгновений
раздумывала, а потом быстро побежала наверх.

А Этель встряхнула куртку, чтобы аккуратнее развесить ее у очага, и к ее ногам упал
сложенный вчетверо лист бумаги. Она наклонилась и подняла его.

Марсель хотел забрать, но сестра отстранила руку брата. — Погоди, я умею читать.

Она развернула лист и быстро прочла. Это было такое же объявление, какое сорвал
Филипп со столба на площади в селении.

—    Оказывается, мой брат замешан в грабежах и обвиняется в измене королю... —
каким — то бесстрастным голосом сообщила Этель.

Марсель поморщился, но на этот раз уже от досады.

—    Завтра же я покину твой дом, сестра.

—    Я тебя, Марсель, об этом не просила. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько
сочтешь нужным. У меня всегда найдется для тебя кусок хлеба и стакан вина, — женщина
нервно скомкала лист бумаги и швырнула его в пламя камина.

Спустилась Лилиан, она несла одежду. Подойдя, положила ее на стол.

—    Вот что я принесла.

Филипп, едва взглянув на одежду, сразу же узнал, кому она принадлежит. Он
встрепенулся и вскочил из-за стола.

—    Так ведь это же одежда отца, Лилиан, как ты могла! Сейчас же отнеси назад!

—    Я узнаю своего племянника. В твоих жилах действительно течет горячая кровь
Абинье. Ты похож на своего отца, Филипп, и можешь этим гордиться.

—    Сын, я знаю, что делаю, — твердо сказала Этель, расправляя накрахмаленную
рубаху. — Надевай, Марсель, я тебе помогу.