черными грядами облаков. Она освещала печальную картину. Безжизненная равнина,
конечно, казавшаяся такой только ночью, местами покрытая кустарниками боярышника.
То тут, то там мрачные очертания подстриженных дубов

На опушке леса. Ведь люди приходили сюда обрубать засохшие верхушки деревьев для
топлива на расстояние до половины лье.

На гребне склона возвышался округлой формы холм, созданный не природой, а рукой
человека. Об этом холме ходили странные легенды, одна противоречивее другой.И сейчас,
когда ночью Клод приближался к этому рукотворному холму, его сердце сжало недоброе
предчувствие. Он вспомнил, как когда-то в деревне слышал один из рассказов об этом
таинственном холме.

Как будто бы много лет тому назад здесь произошла битва. Дрались два войска и
одним предводительствовал пришлый из-за моря король. Он выиграл эту битву, но
смертельно раненый, погиб после победы. Его победоносная армия, чтобы увековечить
память своего монарха, насыпала над его останками этот рукотворный холм.

Еще рассказывали, что короля похоронили вместе с его любимым конем и
оруженосцем. Говорили, что внутри, в гробнице, лежит множество мечей, стрел, пик, что
там была оставлена еда и питье для короля и его оруженосца, чтобы они и на том свете ни
в чем не знали нужды.

А потом один подвыпивший дворянин рассказывал, что возвращаясь поздно ночью
домой, он видел, как король со своим оруженосцем объезжал долину и давал приказания
невидимым войскам, словно до сих пор король руководит битвой.Правда это или нет,
Клод точно не знал, но когда скачешь под луной ночью с полусумасшедшим стариком,
можно поверить во все что угодно.

И тут Клод вспомнил, как называют этот курган — Курганом Мертвого Короля. И он
еще вспомнил, почему именно в этих местах никогда не показывались ни свои, ни чужие
крестьяне. Нет, они не боялись Реньяров так, чтобы не ходить здесь даже днем, они
боялись мертвого короля.

Внезапно Гильом придержал коня и схватился за сердце. Он сжал зубы, чтобы не
выдать стона. Сердце то бешено начинало стучать, то казалось, останавливается.

—    Помоги мне слезть, — процедил сквозь зубы Гильом, обращаясь к сыну.

Тот тут же помог отцу спуститься на землю. Наконец, отдышавшись, Гильом
посмотрел в звездное небо.

— О боже мой, — сказал он, — неужели смерть так близко? Я, кажется, почувствовал
ее дыхание.

—    Отец, тебе плохо? — Клод опустился на колени рядом с постанывающим Гильомом.
Но тот отстранил его рукой.

—    Нет, Клод, я в полном порядке, просто почудилось. Ведь и у тебя, наверное, бывает,
что временами побаливает сердце?

Клод кивнул, хоть был здоров настолько, что даже не смог бы не задумываясь показать,
в какой стороне у него находится сердце.

—    Помоги мне забраться в седло, — сказал старик, он вновь был немощен и угрюм.

Но Клод уже ничему не удивлялся. Эта ночь научила его многому. Он придержал

стремя отца, чтобы помочь ему сесть на лошадь, и вдруг вскрикнул от ужаса.

—    Что такое? — воскликнул Гильом, увидев перекошенное от страха лицо сына.

Тот показывал на что-то на холмах.

—    Что? Что? — спрашивал Гильом. Но Клод только мотал головой и вновь тянул руку.
Старый Гильом скользнул взглядом по направлению его руки и в ясном лунном свете
увидел всадника, неподвижного как статуя, на самой вершине Кургана Мертвого Короля.
Казалось, он был закутан в длинный плащ, а его растрепанные ветром длинные волосы
словно застыли в воздухе.

—    Боже мой! — прошептал Гильом, так и стоя с одной ногой, вдетой в стремя.