—    Дьявол! — прошипел Филипп и заскрежетал зубами. Но он ничего не мог поделать,
его руки были связаны, а Жак и Клод были неумолимы. Они втащили своего пленника по
ступеням на второй этаж и втолкнули в комнату старого Реньяра.

Констанция тут же бросилась к Филиппу. Виктор хотел было ее оттащить, но старик
поднял руку и тихо сказал:

— Все успокойтесь, все замолчите, говорить буду только я. Кто ты? — обратился
старый Реньяр к Филиппу, — из какого ты рода?

—    Я Филипп Абинье, — гордо сказал пленник.

—    Филипп Абинье? — повторил старый Реньяр. — Наверное, ты сын Робера.

—    Да, Робер был моим отцом.

—    Твою мать зовут Этель?

—    Да, — промолвил Филипп.

—    Что ж, род Абинье не такой знатный и древний как род Реньяров, но все равно вы
уже давно живете на этих землях. Развяжите ему руки! — приказал старый Реньяр.

Виктор медлил.

—    Я сказал, развяжите ему руки, он должен быть свободным!

Виктор выхватил из-за пояса нож и шагнул к Филиппу. По лицу Виктора было видно,
что он с большим удовольствием вонзил бы клинок в грудь Филиппу, но ему пришлось
разрезать сыромятные ремни, которые тут же упали на пол.

Филипп Абинье размял отекшие пальцы и обнял за плечи Констанцию, которая и так
стояла, прильнув к нему.

—    Значит, ты Филипп из рода Абинье и ты осмелился ворваться в дом Реньяров. Это
правда, что ты тайно пробрался в мой дом?

—    Да, — склонив голову, произнес Филипп.

—    Ты хотел украсть Констанцию, зная, как она всем нам дорога?

—    Нет, я хотел ее увидеть.

— И что, сейчас ты счастлив? Ты видишь ее, держишь в своих руках, — прошептал
старик.

—    Да, — вновь склонив голову, прошептал Филипп.

—    Констанция, а ты любишь Филиппа из рода Абинье?

—    Да! Да! Я его люблю! — выкрикнула девушка, и ее лицо стало прекрасным.

Виктор дернулся, хотел оттащить Констанцию, вырвать ее из рук Филиппа, но старик

грозно взглянув на своего старшего сына, схватил пистолет и взвел курок. Виктор,
чертыхаясь, вернулся на место.

—    И ты, Филипп Абинье, любишь Констанцию и если бы она согласилась стать твоей
женой, то ты заботился бы о ней?

—    Да, — ответил Филипп, глядя в глаза старому Гильому Реньяру.

—    Что ж, подойдите ко мне ближе, — дрогнувшим голосом сказал старик.

Констанция и Филипп приблизились.

—    Тогда мне ничего не остается. Он поднял пистолет, несколько мгновений
раздумывал, а затем отшвырнул его в сторону.

— Я благословляю вас, дети мои1 Благословляю, — еще раз, но уже более слабым
голосом прошептал Гиль-ом Реньяр, и по его щекам покатились слезы, — будьте
счастливы и берегите друг друга. Видит бог, что я прав, — и обе руки старика легли на
раскрытую Библию.

Все стояли оглушенные. Никто не ожидал, что произойдет подобное.

—    Идите, идите, оставьте меня одного.

Первым бросились вниз Жак и Клод, за ними бежал слуга.

Констанция и Филипп медленно спускались вниз, еще до конца не осознав, что же с
ними произошло.

А Клод и Жак, выскочив во двор, закричали:

—    Отец благословил! Будет свадьба!