Франсуаза через плечо дочери посмотрела на Констанцию, словнобы прося: ну помоги
же чем-нибудь!

На что Констанция так же ответила взглядом: а что я могу сделать?

И в самом деле, почему Констанция должна отвечать на вопросы, на которые не знает
ответа.

«Ведь чего проще сделать мадам Дюамель — сказать, кто ее будущий муж, и дело с
концом. Но раз нельзя говорить, значит тутесть какая-то заковыка».

И ей самой страстно захотелось узнать, кто же он, этот неведомый избранник. Но как
ни расспрашивала она Франсуазу по дороге в Париж, как ни донимала ее вопросами
Колетта, та держалась упрямо:

—    Нет — и все, ничего не скажу, потом узнаете. «Это что-то странное, — думала про
себя Констанция, но тут же утешала себя, — возможно, это не вина баронессы Дюамель,
возможно, это условиебудущего мужа и та всего лишь сдерживает данное ей слово. А мы,
как две дурочки, привязались к Франсуазе с расспросами — вынь да положь. А она не
может, она дала обещание. Ну что ж, разные секретыбывают в жизни и иногда легче
оставаться в неведении, чем знать правду».

Констанции легко было прийти к таким выводам, а вот Колетте нетак-то легко
оказалось смириться со своей судьбой. Она даже расплакалась, хотя и перестала уже
донимать мать вопросами.

—    Да хватит тебе! Нельзя же так, сейчас же прекрати, иначе твое платье будет мокрым
от слез.

—    А я его ненавижу! — воскликнула девушка. — Это платье опостылело мне за те
годы, которые я провела в пансионе! Неужели нельзя мне было привезти что-нибудь
понаряднее?

Баронесса изумилась. Еще никогда дочь не осмеливалась говорить с ней в таком тоне.
Она беспомощно посмотрела на Констанцию.

И та поняла, что сейчас нужно девушке. Она положила ее головусебе на колени и
принялась тихо гладить по волосам.

—    Ты успокойся и перестань плакать. В конце концов узнаешь, кто он такой. Ведь ты
же умная девушка и не станешь зря волноватьсвою мать.

Эти нехитрые слова успокоили Колетту, и она уже спала, когдакарета въехала в Париж.
Даже несмотря на тряскую мостовую, Колетта не проснулась, и Констанции стоило
немалых трудов привести ее в чувство, когда за окном показался дом баронессы Дюамель.

Но лишь только на Колетту пахнуло свежим воздухом улицы, онабудто бы и не спала и
бегом бросилась осматривать дом, что в немизменилось со времени ее отъезда.

А баронесса Дюамель и Констанция Аламбер степенно отправились в гостиную.
Женщины уселись по обе стороны невысокого столика и вскоре перед ними стояли две
чашки горячего шоколада.

Констанция улыбнулась, вспомнив, как Колетта испортила ее первое модное платье.
Она сделала один маленький глоток и отставилачашку.

«Нужно было меньше задавать вопросов и больше слушать, вдруг баронесса
проговорится сама.

Констанция чувствовала, что в молчании ее родственницы кроетсякакой-то подвох и
чем раньше она узнает имя будущего мужа, тем лучше.

—    Тебе не кажется, дорогая, — сказала баронесса, — что Колеттаслишком возбуждена
известием о предстоящей свадьбе?

—    Это и немудрено.

—    Я понимаю, Констанция, что ты хочешь этим сказать.

—    Если ты, Франсуаза, думаешь, что я виню тебя, то ошибаешься.

— Нет-нет, ты уже проговорилась, — всплеснула руками баронесса Дюамель, — но
мне кажется, Колетта нервничала бы еще больше, если бы знала, кто ее будущий муж, но
не зная, каков он с виду.