—    Я тоже об этом думаю.

И мой вам совет — покидайте имение как можно скорее, потому что вы уже не в силах
владеть своими чувствами.

Мадлен слушала эти спокойные слова Констанции, и на ее глаза наворачивались слезы.
Она сама своими пуками убивала любовь. Счастье было так близко, стоило протянуть

ру^ку.

—    Я так и сделаю, — прошептала Мадлен, — я сейчас же покину имение.

—    Сейчас же? — брови Констанции в изумлении поднялись. — Но ведь ночь.

—    Иначе утром я не найду для этого силы. Констанция схватила в свои ладони
холодную руку Мадлен и сжала ее.

—    Простите меня, мадам.

—    За что?

—    В душе я не желала вам счастья.

—    Но ведь вы совсем не знали меня.

—    А это и не нужно.

Внезапный приступ искренности обжег душу Констанции. Ей хотелось рассказать
Мадлен обо всем, и она знала, мадам Ламартин простит ее. Но мадемуазель Аламбер
вовремя спохватилась, — каково же будет мадам Ламартин жить потом с таким грузом на
сердце?

— Я не желала вам счастья лишь потому, что за ним следует отчаяние, — тихо
проговорила мадемуазель Аламбер, чувствуя, как дрожит рука Мадлен. — И если вы
хотите сохранить мужа, то немедленно покидайте имение.

—    Благодарю вас, мадемуазель Аламбер! воскликнула Мадлен Ламартин. — Я
услышала от вас именно то, что хотела, и теперь знаю, поступаю правильно.

— Насчет правильности я сомневаюсь, — улыбнулась Констанция, — но рада, что
смогла помочь вам.

—    Помогите мне еще в одном.

—    В чем же?

—    У меня у самой не хватит духа отдать распоряжение.

—    Хорошо, сидите здесь, я сейчас все устрою.

Констанция взяла в руки подсвечник и двинулась по коридору. Дворецкий даже не
проснулся, когда она остановилась напротив него.

—    Любезный!

Тот встрепенулся и вытянулся перед виконтессой Аламбер.

—    Если возможно, распорядитесь, чтобы заложили экипаж мадам Ламартин, она
срочно уезжает в Париж.

Дворецкий в душе выругался, но ни единый мускул на его лице не дрогнул.

—    Слушаюсь, мадемуазель.

Констанция хотела дать дворецкому монету, но только сейчас спохватилась: на ней
была ночная рубашка.

—    Напомните мне завтра, что оказали любезность, — с улыбкой сказала она
дворецкому, — и я вознагражу ваши старания.

Констанция вернулась к Мадлен. Та вся дрожала, но лицо ее казалось спокойным.
Наконец — то она знала, что ей надо делать, в каком направлении двигаться. Да, она
покинет человека, которого любит, ради мужа и, наверное, никогда не пожалеет о своем
поступке.

—    Я думаю, вам надо одеться, мадам.

—    Простите, я обо всем забыла. Моя служанка уже упаковала вещи и больше я не буду
тяготить здесь никого своим присутствием. Я так благодарна вам, мадемуазель, и если вам
что — то понадобится в Париже, можете рассчитывать на мою помощь.

—    Я не премину воспользоваться вашим предложением, мадам.