—    Да, он молод, ему двадцать восемь лет, но он уже полевой маршал и американский
генерал. Он уже завоевал полмира и теперь снова вернулся во Францию. Кажется, теперь
он чем — то занят в правительстве.

Вторая старуха энергично закивала головой. — Да, да, совсем недавно он удостоился
личной аудиенции у его величества Людовика XVI, а произошло это сразу после его
возвращения из Америки. Насколько мне известно, маркиза де ла Фаетта назначили
помощником морского министра маршала де Кастри. Король строит новый флот и
собирается открывать еще одну большую гавань в порте Шербур. — Интересно, как же
они оказались вместе на одном балу?

—    Кто, кто? — с любопытством спросила Луиза.

Она уже забыла о своем увлечении маркизом де ла Файеттом, снова обратилась к
сплетням своей бабушки. Ташеретта де Андуйе охотно ответила внучке.

—    Я говорю о графе Прованском и маркизе де ла Файетте. Они же терпеть не могут
друг друга.

—    А в чем дело?

—    Это было еще десять лет назад. Сразу после того, как воцарился наш король
Людовик XVI, он устроил костюмированный бал. Граф Прованский тогда был еще
монсеньером. Ты же знаешь, Луиза, что на костюмированном балу правила дворцового
этикета необязательно должны соблюдаться. Каждый может приглашать на танец любую
даму и, вообще, делать все, что ему заблагорассудится — разумеется, в рамках
приличия, — объяснила бабушка. — Во всяком случае на костюмированном балу все
равны, и, даже при появлении короля — если он, конечно, в маске — никто не обязан
выказывать ему свое почтение. Кстати, Луиза, ты знаешь, что у графа Прованского
необыкновенная память? С самого детства он всегда отличался тем, что мог наизусть
прочитать любой стих из «Илиады»и перечислить имена всех царей всех колен
Израилевых. Однако, как всякий дурак. — Ташеретта де Андуйе впервые произнесла это
слово и, будто сама испугавшись, стала подозрительно оглядываться по сторонам.

Констанция сидела рядом не шелохнувшись и, тем самым, развеяла всяческие
подозрения пожилой графини в том, что ее подслушивают.

Тем не менее старуха, хотя и продолжала говорить, но уже менее громко, и Констанции
пришлось напрягать весь свои слух для того, чтобы разобрать, о чем идет речь в разговоре.

—    Так вот, — продолжила графиня де Андуйе, — как всякий дурак, граф Прованский
всегда хвастается своей памятью. На том самом костюмированном балу у короля, о
котором я тебе сейчас рассказываю, моя дорогая внучка, граф Прованский уселся в кресло
маркиза де ла Файетта и, собрав вокруг себя толпу прихвостней и льстецов, которых
всегда хватает при богатых и знатных особах, стал похваляться своими способностями.
Маркиз де ла Файетт стоял в это время рядом. Нимало не позаботившись о том, что будет
дальше, он заметил: «Всем известно, что дуракам память заменяет ум». Это было сказано
не слишком громко, но так, чтобы слышали окружающие. Хотя лицо графа Прованского
было прикрыто маской, все тут же заметили, как он побагровел. Монсеньер вскочил с
кресла и быстро покинул зал вместе с окружавшей его компанией. Напоследок он бросил
маркизу: «Я никогда не забуду ваших слов». Ла Файетт, который тогда был еще совсем
мальчишкой и только-только начинал службу в полку черных мушкетеров, совершенно
спокойно занял свое законное место и с невозмутимым видом продолжил наблюдать
маскарад. С той поры граф Прованский и маркиз де ла Файетт стали смертельными
врагами. Они никогда не появляются в одном и том же зале и демонстративно игнорируют
друг друга. Судя по всему, понадобилось особое приглашение короля Людовика для того,
чтобы граф Прованский прибыл на этот бал. Я не думаю, чтобы он согласился
присутствовать здесь просто так, зная, что сюда приглашен и его ненавистный противник.

И действительно, словно в подтверждении слов Ташеретты де Андуйе, граф
Прованский, демонстративно отвернув в сторону свое круглое лицо, проследовал к
выходу из зала.