(фаворитки французских королей. Насть первая

однако не давать ей брать верх над собой: «...Но не
потому, что она недостаточно благоразумна и целомуд
ренна, а из-за того, что в ней более бургундской, неже
ли французской крови»¹. И в силу этих же причин ко
роль никогда не любил ее, заботясь лишь о законном
потомстве, а добившись оного, вовсе оставил о ней по
печение. А держал ее затем в замке Амбуаз — как про
стую придворную даму, — уделив ей крайне скудное
содержание, принуждая носить небогатые наряды, слов
но какую-нибудь фрейлину. Он оставил при ней очень
небольшой двор — и велел проводить время в молит
вах, а сам загулял и весело прожигал свои дни. Може
те сами представить, как плохо при столь малом поч
тении к нежному полу —высказывался о нем сей госу
дарь; да и не он один: имена известных ему особ² коче
вали при дворе из уст в уста — и не потому, что он
порицал любовные ристалища либо хотел покарать са
мых рьяных и неистовых, но излюбленнейшим его удо
вольствием оставалось лить на них словесные помои³

— а оттого бедняжки не всегда могли так свободно (как
им было по нраву) взбрыкивать и пускаться в амурный
галоп. В его правление непотребству не было положено
предела — ибо сам король и его придворные весьма
способствовали развращению нравов и тягались в этом
друг с дружкой и бахвалились, смеясь — при людях
или келейно... кто измыслит наискабрезнейшую исто
рию о своих похождениях, постельных ухищрениях...
и прочих безобразиях. Конечно, сильных мира остав
ляли в покое — о них судим лишь по видимости и по

102

¹

   Да, клянусь богом, Людовик XI знал, о чем говорил — ведь
всем известно, сколько горя и огорчений принес ему Карл
Смелый, герцог Бургундии (прим. автора).

²

   Его любовниц или записных сладострастниц его двора.

³

   Вот разительнейший, хотя и отдаленный, результат влия
ния Агнессы Сорель и вот при каком дворе и в каких усло
виях сложились и развивались излишне сластолюбивые на
клонности дофина Карла — короля Карла VIII.